Иосиф пожал плечами:

— Ну, прикоснись…

Шварц двумя руками осторожно, как святыню, взял Любкину ладонь.

— You are a Queen! — произнес он проникновенно, и я обязан отметить, что именно он, этот кузнечик в роговых очках, первый назвал Любку королевой. После чего он склонился к Любкиной ладони, поцеловал ей руку и повернулся к Иосифу.

— Thank you! — сказал он. — You’ve made my day. Ты осчастливил мой день. Я никогда в жизни не прикасался к такой прекрасной женщине. И знаешь, что я теперь тебе скажу? У тебя будет не одна атомная бомба. Твоя жена тоже атомная бомба! Поэтому прошу тебя, как мужчина мужчину: подними свой иммунитет! Подними его так, чтобы жить! Ты меня хорошо понял?

— Я тебя понял, док, — невольно улыбнулся Иосиф.

— Мазултоф! Give me your hand! (Счастливчик! Дай руку!) — повеселел Сэмюэл Шварц, энергично пожал руку Иосифу и со словами: Good luck! вышел из палаты как раз в тот момент, когда черная толстая медсестра вкатила в нее капельницу с подвешенной, как курдюк, литровой емкостью «атомной бомбы».

И то ли Иосиф, глядя на свою Любку, действительно мобилизовал свой иммунитет, то ли сработала «атомная бомба» Сэмюэля Шварца, но буквально назавтра после приема первой дозы адской смеси сильнейших антибиотиков температура у Иосифа спала. Похудевший, осунувшийся, сонный от потери крови и раздраженный от постоянной боли в разрезанном плече, он бессильно валялся на больничной койке, когда к больнице «Бруклинский мемориальный госпиталь» подъехал неброский серый «форд» с Томасом Ровенко и Стивом Контелло — двумя охотниками за русской мафией из русского отдела Бюро контроля за организованной преступностью ФБР. Этот «русский отдел» был создан совсем недавно, потому что в преддверии московской олимпиады 1980 года вместе с растущим потоком еврейской эмиграции КГБ стал выбрасывать из СССР настоящих бандитов и прочий криминальный отстой. В Кремле решили: раз уж эти гребаные сенаторы Джексон и Веник согласны продавать нам зерно, трубы и нефтяные бурильные станки только в обмен на Рабиновичей и Кацнельсонов, то — ради бога, получите! И теперь, когда у преступника, сидевшего в мордовском или норильском лагере, заканчивался срок, его вызывал лагерный начальник и говорил без обиняков: «У тебя есть выбор: или мы вешаем тебе новый срок за нарушение лагерного режима, или вот те паспорт, что ты Рабинович, и катись в Израиль! Ты понял?» «Я Рабинович? — изумлялся зэк. — Но я же русский! Я Сидоров!» «Ну, если ты Сидоров, то будешь махать кайлом еще восемь лет…» «Восемь лет?! — пугался зэк. — Нет, я уже Рабинович!»

Так убийцы, налетчики, воры в законе и аферисты всех мастей и национальностей, включая грузин, казахов и даже украинских антисемитов, превращались в Рабиновичей и Шнеерсонов и в общем еврейском потоке вместе с натуральными одесскими биндюжниками и бандитами стекались на Брайтон-Бич. Тут они возвращались к своим криминальным профессиям, занимались рэкетом и грабежами, аферами и торговлей наркотой, проститутками и оружием. И первыми агентами ФБР, которым пришлось заняться этими преступниками, были молодой здоровяк Томас Ровенко и его субтильный напарник Стив Контелло. При этом Томас, воспитанный украинской бабушкой, свободно говорил по-русски и в общении с эмигрантами часто косил под своего, а итальянец Стив изображал неприступного фэбэрушника.

Показав на reception свои фэбээрные карточки, Стив и Томас поднялись на третий этаж больницы к палате Иосифа, но Иосифа в ней не нашли. Двумя минутами раньше он заставил Семена Гуся, Тараса Бурака и Вахтанга Рисадзе поднять его с кровати и, опираясь на плечи двух своих телохранителей, мелкими шажками отправился, в сопровождении партнеров и брата с капельницей, на свою первую прогулку по коридору реанимационного отделения.

Что сказать вам об этом коридоре? Тем, кто в нем не был, лучше туда и не попадать. Ну, а те, кто был, знают, что для всех оживающих в реанимации покойников этот стометровый коридор все равно, что круговая дорожка олимпийского стадиона, — вспотеешь пройти! Только такой жестоковыий Гусь, как Иосиф, мог через три дня после операции заставить себя одолеть его из конца в конец, превозмогая лютую боль в плече.

Увидев у палаты Иосифа двух незнакомцев, Семен Гусь остановил брата и первым подошел к Томасу и Стиву.

— Who are you? Вы кто?

Томас и Стив показали свои пластиковые карточки.

— FBI, special agents, — сказал за двоих Томас Ровенко. — Wanna talk to Mr. Guss. (Агенты ФБР, хотим поговорить с мистером Гусем.)

— I’m Mr. Guss. Talk to me. (Я мистер Гусь. Говорите.)

— No, thanks, — усмехнулся Томас и показал на стоявшего поодаль Иосифа, прикрытого телохранителями. — We need him. (Нет, спасибо. Нам нужен он.)

Но Семен сказал:

— Sorry, guys, he is too weak to talk. (Извините, ребята, он слишком слаб…)

— It’s okay. It wouldn’t take long. (Ничего, это недолго), — ответил Томас и, наплевав на этикет, шагнул к Иосифу. — Mr. Guss, do you know why your waiters were trying to kill you? (Мистер Гусь, вы знаете, почему ваши официанты пытались вас убить?)

— Can I go to my room? (Могу я пройти в мою палату?) — спросил Иосиф.

— Sure… (Конечно.)

Томас и Стив подождали, пока Иосиф мелкими шажками дошаркал до своей койки и с помощью брата, партнеров и телохранителей взобрался на нее. Там он обессиленно откинулся головой на подушку и закрыл глаза. А когда открыл их, то увидел, что брат уже протягивает Томасу фотокопии «грин» карт трех официантов, которые стреляли в «Распутине».

— Where did you get that? (Где вы это взяли?) — спросил Томас у Семена, внимательно разглядывая фотокопии и одну за другой передавая их Стиву.

— Если ваша фамилия Ровенко, как написано на вашей карточке, — сказал Семен, — то вы говорите по-русски.

— Глазастый! — усмехнулся Томас. — Так что? Где вы это взяли?

— Когда мы берем людей на работу, то снимаем копии с их документов, — вместо Семена ответил Тарас Бурак.

— Надеюсь, — добавил Семен, — это поможет вам найти этих подонков.

— Угу… — буркнул Томас. — Их уже нашли. Мертвыми выловили из Гудзона. Это, случайно, не ваша работа?

— Нет. Но только случайно, — без улыбки ответил Семен.

Ровенко внимательно посмотрел ему в глаза:

— May I see your docs? (Могу я увидеть ваши документы?)

Семен сунул руку в задний карман джинсов и протянул Томасу свой израильский паспорт.

— Гм, я так и подумал, — сказал Томас, листая паспорт, на каждой странице которого стояли штампы и печати пограничных пунктов чуть ли не всех европейских и южноамериканских стран. — What’s your profession? Какая у вас профессия?