самого начала мировосприятие трагическое или это была вещь,

которая как бы уже жизнью была углублена или даже рождена

какими-то ощущениями, уже связанными с непосредственными

впечатлениями?

Карпинский. Я думаю, что и то, и другое… Трагическое

мироощущение было всегда присуще композитору, начиная вот с

того первого сочинения, которое было исполнено в Новосибирске

оркестром Ленинградской филармонии под управлением Евгения

Мравинского и певицей Евгенией Вербицкой – «Жди меня», на

стихи Симонова.

Парин. Какой год?

Карпинский. 43-ий год.

Бунтман. 43-ий, да?

Парин. В 21-ом году родился Локшин.

Карпинский. В 20-ом. И Соллертинский сказал, что этот день… –

который там присутствовал, Соллертинский, он там

вступительное слово читал… – он сказал о том, что этот день

войдет в историю музыки. Что это сочинение стоит вот на том

уровне, которое… так сказать… который у тех сочинений,

которые там исполнялись. Там, в частности, исполнялась Шестая

симфония Чайковского! И Локшин сам рассказывал, что он был

настолько потрясен… этим комплиментом, если так можно

выразиться, что он долгое время, почти 10 лет, вообще ничего не

мог сочинять.

Парин. И к этому надо добавить, что примерно в то же время,

когда была сделана вот эта запись, которую мы слушаем, то есть

в середине 70-ых годов, вышел очередной том Музыкальной

энциклопедии, в которой про Локшина две строчки – родился в

1920-ом году, в 41-ом, если я правильно помню, закончил

Консерваторию.

Карпинский. М-да.

[Вообще-то Локшин в 41-ом году не закончил Консерваторию. В мае

41-го года, накануне государственных экзаменов, он был изгнан оттуда

за свое сочинение «Цветы зла» на стихи Бодлера, который считался

идеологически вредным поэтом. А в июне – записался добровольцем в

ополчение, но через неделю его свалил сильнейший приступ язвенной

болезни, и он был комиссован. Затем до осени 41-го года гасил

зажигательные бомбы на крыше Консерватории во время

авианалетов. Все это Карпинский знал, но не мог сказать, так как

концепция передачи рухнула бы.]

Парин. И больше ничего. И маленький список сочинений – ни

одной характеристики, никаких слов не сказано.

Карпинский. (с воодушевлением) Ну, к сожалению, наша печать,

так сказать, можно сказать, о Локшине прославилась, вот, в

частности, в Музыкальном энциклопедическом словаре имеется

статья, но она вышла позже, чем этот том, о котором вы говорите.

(продолжает с ужасом) Там указано 11 дат, в которых, значит,

эти произведения написаны, из которых 8 неправильные!

Парин. (со вздохом) Ну все-таки, как бы, говоря о Локшине,

наверно, надо сказать несколько слов о его жизни, связанной с

творчеством, как цельном, где он был, что он делал и каковы

были все-таки вехи в его творчестве, если таковые… без них,

наверно, нельзя.

Карпинский. Локшин вел такой, с моей точки зрения, достаточно

такой замкнутый ригорический образ жизни. В последние годы

жил вообще в полном одиночестве, в полном уединении… Как

говорил его… сын, находясь в состоянии черной меланхолии.

[Я говорил: боролся с депрессией, которая была вызвана остракизмом.]

...Вот, но это в последние годы. Когда я, собственно, с ним

познакомился…

Парин. Уже в восьмидесятые.

Карпинский. (устало и несколько небрежно) В восьмидесятые я с

ним познакомился. В конце 81-го года лично. Ну, вехи его

творческого пути, несомненно, это после «Жди меня», то есть в

42-ой год это сочинение было написано… Дальнейшие вещи,

которые можно сказать [назвать? – А. Л.] веховыми – это 3-я

симфония на стихи Киплинга для баритона, мужского хора и