— Скачет конь в ущельи — на вершинах гром.

Стонет богатырь, израненный копьем.

С Бабахан-горы сорокадневный путь, —

С Бабахан-горы байгу мы поведем.

Тот, о ком я буду небеса молить,

Кто меня заставит бусы слез пролить,

Кто коня заставит в поднебесьи плыть,

Вольные крыла сокольи распластав,

Всех других коней на скачке обогнав, —

Тот батыр и должен награжденным быть,

Должен он супругом мне сужденным быть…

Тот, кто зная, сколько лет его прождав,

Мучилась я здесь, жестоко пострадав,

Кто, в пути невзгод немало испытав,

Из дали далекой прискакал за мной, —

Тот батыр меня возьмет своей женой…

Кто на состязаньях — ловок, сильнорук,

Круто лук согнув, не переломит лук,

Тот искусный лучник будет мне супруг!..

Тот, кто из ружья за тысячу шагов

Попадет в теньгу, всех посрамив врагов,

Меткий тот стрелок — тот сокол меж стрелков —

Будет мне супругом, если он таков…

Кто ко мне любовью-ревностью горя,

Выйдет на майдан — и, не бахвалясь зря,

Одолеет всех соперников своих,

Доблесть доказав и мощь богатыря, —

Только тот достоин мужем стать моим…

Пусть мои условья знает мой тюря,

Пусть коня готовит мой султан Хаким.

Так и калмык

а

м ты передай своим.

Мною всем условья равные даны, —

Нет на мне теперь ни перед кем вины.

[21]

Выслушав такие слова Барчин, Караджан так си ответил:

— Э, хорошо ты придумала! Если бы сразу ухватилась ты за полу Алпамыша, пожалуй, немало бы несчастий вышло. Действительно, в этом деле ты была прозорлива. Хвала тебе!..

Сказав так, сел Караджан на коня — поехал в обратный путь. Встречаются ему по дороге девяносто без одного батыров калмыцких. Самый могучий из них — Кокальдаш-батыр спрашивает:

— Откуда едешь, Караджан?

— Еду я, — отвечает ему Караджан, — от узбекской девушки.

— Срок, ею назначенный, кончился. Каков теперь ее ответ? — спрашивает Кокальдаш.

— Слова ее таковы, — говорит Караджан: «Устрою, говорит, байгу, и за того батыра замуж выйду, чей конь всех других коней обгонит; кто в лучном состязаньи, лука не сломав, дальше всех стрелу метнет; кто за тысячу шагов из ружья в теньгу попадет; кто в борьбе на майдане всех соперников поборет…»

Говорит тогда Кокальдаш Караджану:

— Сердце узбечки ко мне склонно. Байга будет, — всех обгоню: ничей конь не равен коню моему. Состязанье будет на метанье стрел, — мой лук самый крепкий, — цел останется. За пятьсот шагов попадаю в теньгу, — старательней прицелюсь — попаду и за тысячу. Рука против меня у всех слаба, — в борьбе всех поборю. Взять Ай-Барчин мне одному судьба… А откуда, скажи, ты эту клячу достал?

— Из страны Конграт, — отвечает Караджан, — друг мой Алпамыш приехал. Это — его конь.

— Алпамыш приехал?! — заорал Кокальдаш.

— Да, приехал сюда.

— Э, если так, то он дурак! — рассмеялся Кокальдаш. — На таком коне собирается он невесту увезти!..

Был при Кокальдаше сынчи, по прозвишу Куса-сынчи. Призвал его Кокальдаш, — говорит:

— Осмотри-ка узбекского коня, — что скажешь о нем? — Осмотрел сынчи Байчибара, обмерил его: вышло у коня от хвоста до ушей девяносто шесть четвертей, а в обхват груди — шестьдесят три четверти. Погладил сынчи Байчибара по крупу, к ноздрям его приставил трубку подзорную, внутрь заглянул, — грудь осмотрел: меж передних ног на груди Байчибара незаметно сложенные крылья оказались — каждое в три с половиной аршина.

— Ну, каков конь узбекский? — спрашивает Кокальдаш. Отвечает сынчи:

— Конь узбекский таков, что к узбекской девушке и не сворачивай.

— Правду говори! — приказал ему грозно Кокальдаш.

— А вот тебе и правда! — сказал сынчи и стал расхваливать Байчибара:

— Из отборного отобран табуна,

Как алмаз — копыта, маралья спина.

Быть ему цена безмерная должна.

Этот конь таков, оказывается: