Конь мой в небеса тебя поднимет вмиг.

Только уваженье ты имей к нему:

Слишком бить коня избранного к чему?

Гибель причинишь себе же самому.

Ну, скорей прочти святую «Калиму», —

Байчибара вновь с пути не возвращай,

Сердца своего теперь не огорчай,

Сватовство мое устроить обещай.

Друг мой Караджан, скорей вернись! Прощай!..

Прочитал Караджан двукратно калиму и отправился на чубаром скакуне в путь, к Ай-Барчин сватом от Алпамыша.

Песнь четвертая

Много было ссор у богатырей-калмык ов из-за узбекской красавицы. А время шло, и шестимесячная отсрочка уже на исходе была. Два часа оставалось до срока. Когда сон свой видела Барчин, было ей предсказано: «К полднику сын дяди твоего приедет». Полдник наступил, — нет Алпамыша. Неужели суждено ей калмык а м достаться? В тревоге смотрит Барчин-ай на дорогу — и подружкам своим-прислужницам так говорит:

— Девушки, с кем скорбью-болью поделюсь? Горечью тоски вот-вот я захлебнусь.

За меня молитесь, девушки мои, —

Я неправоверной ныне становлюсь!

Иль судьбе предвечной я не покорюсь?

Калмыки приедут, — как я увернусь?

Если чужеверьем все же осквернюсь,

Значит, навсегда смеяться разучусь.

Как же я в чужом народе приживусь, —

Он же моего не смыслит языка!

Телом непорочна и нежней цветка,

Ведь зачахну я в плену у калмык

а

!

За меня молитесь, девушки мои!

Счастьем до сих пор была необжита

Сердца моего девичьего юрта,—

Вся она теперь охвачена огнем.

Суждено мне горе в юные лета!

Полдник наступил, — не едет дядин сын.

Горе, горе! Нет надежды для Барчин!

За меня молитесь, девушки мои!..

Ай, нет мочи больше страдать!

Некого, как видно, мне ждать.

Как он мог, мой хан, опоздать,

К сроку мне защитой не стать!

Девушки, прощенья прошу, —

Огорченья вам приношу.

Но страданья чем заглушу?

Калмык

а

ми данный мне срок

В этот час, подружки, истек.

Разве не погибнет цветок,

Если зимний холод жесток?

Не приехал милый Хаким, —

Пред Конгратом стыдно моим.

Черных дней дождались мы вдруг.

Что с народом будет моим!

Калмык

а

м достанусь я злым, —

Плачьте, сорок милых подруг!

Сорок девушек-уточек взглянули в сторону Чилбир-чоля, — слышат — конский топот с той стороны доносится. Вгляделись они — всадник на Байчибаре скачет, — калмык, оказывается! Опечалились девушки, — сказали Барчин:

— Знай, что прибыл тот, о ком вещал твой сон! Но богатырей калмыцких встретил он.

Видно, был с дороги сильно утомлен —

И погиб калмыцкой силою сражен,

Не достигнув той, с которой обручен.

Верный конь его добычей вражьей стал, —

Знатный враг пленил его и оседлал.

Плачь! День киямата страшного настал!

Или Алпамыш не бек в Конграте был?

Или сам коня врагам он уступил?

Если бы не враг его в пути убил, —

Мог ли быть оседлан калмык

о

м Чибар?

Значит он погиб, конгратский твой шункар,