— Но через кухню не выйти, — быстро сообразил Иван.

— А ты на кой черт всю ночь сидел в холле. Не мог на минуту отвлечь портье? Холл можно прошмыгнуть за полминуты и улечься в постель. А утром опять всех удивить своим лоском. Плюс звонок на ресепшен, завтрак в номер, выписка из отеля. Любое алиби можно пробить насквозь. Это всего лишь тонкая корка льда, а не бронированный щит. Для возвращения в номер даже ты был не нужен, Иван. Можно залезть через окно в туалет первого этажа, что рядом с рестораном, кондиционеры там не работают и окна приоткрыты. Я всегда вижу больше остальных. Вся моя жизнь — поиск лазеек. Хобби у меня такое. У тебя, Иван, два пистолета. Один в кобуре под правой рукой, так как ты левша, а второй, короткоствольный, под правой брючиной прилеплен липучкой к голени с внутренней стороны. О тебе, любимая, я могу рассказать больше. Оно и понятно. Муж и жена одна сатана. Скажу лишь, что под халатом на тебе нет женского белья, и меня это радует. Иди в спальню, я скоро приду, лишь ботинки заберу. Не люблю разбрасываться элегантными вещами.

Немного напуганными взглядами они проводили меня до двери. У носков нет каблуков, и вниз я спустился тихо.

Что ж, спектакль получился удачным. Теперь я был убежден, что Катерина и Иван причастны к заговору против своего злого гения, которого все так ненавидят.

Старик дремал в той же позе. Я двигался очень тихо, но он опять открыл свой левый глаз.

— Вы не пользовались ни одной дверью, значит, опять спустились с третьего этажа.

— Я тебе не верю, Петр Якимыч. Такой слух может быть только у собаки.

— Ключ-карточку вы в замке оставили. А стало быть, воспользоваться ею не могли. Может, под пиджаком у вас крылья?

— Идем со мной.

Я включил фонарь, и мы вышли во двор. Свои ботинки я нашел быстро и тут же надел их.

— Это у меня все ловко получается, Петро, а убийца мог использовать купальные тапочки. Они не скользят и побелку не портят. Есть еще один вариант. Убийцу в дом впустил ты.

Старик перекрестился.

— Я старый солдат, а не убийца. А за хозяина готов был глотку перегрызть. Душегуб в доме остался. Днем гостей было много, кто-то мог спрятаться, а утром уйти через сад.

— Составишь мне список всех гостей. Ты же здесь каждую рожу знаешь. Но боюсь, что это не поможет. Убийца должен иметь алиби. Значит, сюда он приехал на полчаса, не больше. Остальное время был на виду, и сто человек его видели. Вот в чем загвоздка, Петро.

— Так ты убивца хочешь найти… Зачем? Теперь ты хозяин.

— Убрали одного хозяина, уберут и следующего. Сорняки надо вырывать с корнем, и ты, дед, будешь моим главным помощником. Вот только ментам ни слова. Пусть копошатся в навозной куче, а мы сами с усами.

Дед опять напялил фуражку и отдал мне честь.

Все время казалось, что Якимыч хочет что-то сказать, но, когда я смотрел на него, он тут же закрывал рот и будто чего-то стеснялся. Временами даже краснел. Он опять перекрестился, а я подумал, что в очередной раз маюсь дурью, придумывая себе занятия, вырабатывающие адреналин. Ну какое мне дело до убитого миллиардера? Я его даже никогда не видел. Мне деньги обещали за роль без слов, я согласился. И куда меня черт понес? Одно я знаю точно — соучастником одного убийства я все же стал. Гаишник под Устьинским мостом сбит насмерть. Сбившая его Яна нигде не оставила своих следов, а моих пальчиков хоть отбавляй. Это как личная подпись под чистосердечным признанием. К тому же на полу в машине нашли мои часы с гравировкой. Ничего более ценного у меня никогда не было. Я прожил тридцать пять лет однообразной, тусклой и поганой жизни. Книги меня переносили в другие миры, оттого и читал много. Но вот в одночасье эта жизнь перевернулась. Надо бы осмыслить, что же произошло. Так нет, я, дурак, в пляс пошел. Просто не понимал еще, что не новый приключенческий роман читаю, все происходит со мной в действительности. Разгулялся по буфету. Никчемная и беспечная я личность без царя в голове. Таким больше всех и достается. Но пока еще мою шею не положили на плаху, продолжу куражиться.

Спальню я нашел без труда. Катя стояла у окна в том же халате. Комната была прокуренной, пепельница полна окурков.

Она повернулась и подошла ко мне.

— И зачем ты устроил эту показуху при Иване?

— Ты ему не доверяешь. Он же смотрит на тебя, как на икону.

— Я никому не доверяю. — Помолчав, добавила: — Даже тебе.

Теперь уже трудно было понять, какую роль я играл. Близость этой женщины действовала на меня магически.

— Сними свой балахон, без одежды ты лучше.

Она скинула халат, и у меня чертики забегали в мозгу.

— Ты можешь взять меня силой. Но если хочешь взаимных чувств, должен поклясться, что с Наташкой у тебя все кончено.

— На Библии?

— Нет. Так поверю.

— Клянусь. С Наташкой у меня все закончилось, и никогда ты о ней не услышишь.

Она сама меня обняла. Да так, что едва не придушила. Странно, ведь не могла не понять, что я не Павел… Бог с ней, сейчас я не мог от нее оторваться. Прошлой ночью я спал с Яной, но она так и осталась для меня куклой. Сейчас передо мной была женщина, о которой я всегда мечтал. Пусть даже не представлял ее лица. Это был образ, что-то неодушевленное. Теперь плод фантазии приобрел плоть. Что больше всего поражало, она не притворялась. Женщинам только кажется, что они могут обмануть мужчину. Пусть думают.

Это была незабываемая ночь. Я чувствовал себя мальчишкой, потерявшим невинность. Может, это и есть счастье? Значит, мне повезло. К тридцати пяти годам я узнал, что это такое.

Заснуть я так и не смог. Слишком много эмоций. Я лежал, курил и смотрел на ее красивое сияющее лицо. Для меня красивое. Исходя из канонов классической красоты, может, это и не так. Мода на красоту меняется. Вспомните образы Рубенса или современных кривоногих моделей с селедочными глазами. Так и хочется поставить их на откорм, как оголодавшего дистрофика.