Лео тщательно культивировал свое существование, чтобы соответствовать требованиям, предъявляемым к представителям его рода. Он был образован, научен дипломатии и манерам и знал, что однажды возложит на себя обязанности, связанные с титулом, богатством, землями и бизнесом. Бетани сглупила, когда предположила, что может ожидать от него чего-то иного.

И если его убежденность в том, что она его предала, поможет ей обрести свободу, она признает себя предательницей. Ей нужен развод. Она не верила, что когда-то обидела Лео. Его вообще невозможно обидеть. Она убедила себя, что у нее просто сдают нервы, поэтому ей вдруг захотелось смягчиться и объясниться с Лео. Сделав глубокий вдох, она запретила себе поддаваться эмоциям.

— Какое оправдание ты придумал на этот раз? — спросила она наконец.

Подняв на него глаза, она удивилась, увидев выражение его лица. Он не был разъярен, как она предполагала. Лео смотрел на нее сдержанно, внимательно и настороженно. У нее чаще забилось сердце.

— Чтобы не идти в суд прямо сейчас, — поспешила она уточнить.

Он удивительно равнодушно пожал плечами, и Бетани стало не по себе. Что с ней случилось? Их недавнее прощание было мрачным, и все же она практически пала к его ногам, радуясь его возвращению.

Бетани ужасалась собственной слабости и впечатлительности. Как хорошо, что он поклялся к ней не прикасаться. Вполне может быть, что его клятва — единственное, что спасает Бетани от необдуманных действий.

— Сегодня пятница, вторая половина дня, — сказал он и рассмеялся, когда она одарила его непонимающим взглядом. — По выходным суд не работает, Бетани. А понедельник — праздничный день. Получается, тебе придется несколько дней пострадать, оставаясь моей женой.

Она не поняла, почему их отношения вдруг изменились. Лео внезапно показался ей совсем иным. Она вспомнила его обидные замечания во время их последнего завтрака и свое разочарование от привычно-бесполезного разговора. Чувство вины, обвинения, стыд и обида разрывали душу Бетани. Рядом с Лео она становилась особенно беспомощной.

У нее было несколько дней, чтобы поразмышлять над их отношениями, но она не пришла ни к какому разумному заключению. Но, так или иначе, она была еще решительнее настроена положить конец их браку. Какой смысл оставаться женатыми, если их отношения причиняют Бетани боль?

Лео прошел дальше в комнату, и Бетани поборола желание встать на ноги, чтобы оказаться с ним почти на одном уровне. «Комната слишком маленькая, поэтому в его присутствии мне так непросто», — подумала она. Но это не означает, что Лео сумеет добиться своего. Она больше не позволит ему это сделать.

— Ты когда-нибудь спрашивала себя, что случилось бы, если бы я, как ты говоришь, не держал тебя в коробке? — спросил он мягко, и его голос был похож на терпкое вино.

Бетани потребовалось немало времени, чтобы понять сказанное Лео. Она моргнула. Бетани удивилась бы меньше, если бы у Лео внезапно появилась вторая голова.

— Конечно, я об этом думала, — произнесла она, будучи слишком потрясенной, чтобы задуматься об осторожности. — Точно так же, как я спрашивала себя, каким бы был мир, если бы Санта-Клаус оказался реальным или если бы среди нас жили сказочные персонажи.

Лео не клюнул на ее приманку. Он с вызовом поднял темные брови, и Бетани покраснела. Но потом она разозлилась так сильно, что у нее скрутило живот и участилось сердцебиение.

— Я не собираюсь играть с тобой в игры, Лео, — сухо сказала она, внезапно испугавшись охватившей ее паники. Вскочив на ноги, она сжала кулаки, держа руки вдоль тела. — Я не собираюсь обсуждать с тобой сказки и бередить старые раны, говоря о прошлом в сослагательном наклонении.

— Трусиха.

Одного слова, произнесенного тихим голосом, было достаточно, чтобы Бетани вышла из себя. Охватившая ее ярость была настолько сильной, что ей пришлось приложить максимум усилий, чтобы сдержаться. Нет, она не устроит истерику. Она не доставит Лео такого удовольствия. Она не сдастся теперь, после того, как приложила столько сил, чтобы оставаться рядом с ним спокойной и хладнокровной. Она молчаливо и свирепо на него уставилась.

— Ты трусиха, — повторил он. Его глаза блестели от явного удовлетворения. Он все-таки сумел вывести ее из себя. — Ты жаловалась, что я слишком долго держал тебя в коробке. Что я настаивал, чтобы ты сидела в коробке. И вот теперь, когда я попросил тебя представить, что было бы, если б я не держал тебя в коробке, ты теряешь терпение. У тебя не хватает выдержки даже для того, чтобы со мной поговорить. Чего ты боишься?

— Я не вижу смысла в обсуждении того, чего не произошло, — сказала она как можно сдержаннее.

Бетани хотелось закричать и избавиться от мучающих ее эмоций. Но с какой стати она почувствовала себя таким образом? Вне сомнения, Лео бросал ей прежде более обидные замечания и обвинения.

— Тогда вообще не будем останавливаться на том, что могло бы произойти, но не произошло, — непринужденно произнес он, и у нее внезапно возникло подозрение, что Лео готовился к такому повороту событий. Он широко развел руки в стороны, словно обнимая весь мир. — Считай, что ты не сидишь в коробке, Бетани. Что ты чувствуешь теперь?