Обратно в дом бежала, уже подвывая от нетерпения – ноги-то замерзли с непривычки. Влетела, быстро натянула на мокрые красные ступни бабы-Симины шерстяные носки, бросилась на кухню, приплясывая, – чаю бы горячего попить! Так, а как же в этом доме с добычей кипятка дело обстоит… Печку, что ли, топить надо? Не спросила с вечера…

К счастью, на подоконнике обнаружился вполне обыкновенный электрический чайник с кнопочкой, и заварочные пакетики в шкафчике нашлись. И завтрак на столе, накрытый чистой тряпицей, заботливо для нее бабой Симой оставленный. Толстые ломти белого хлеба, масло, творог, сметана, вареные яйца, мед в баночке. Дикая смесь белков, жиров и углеводов, но такая, черт возьми, аппетитная! А еще – пирожки… Надкусила один – со щавелем! Что ж, тоже сгодится для полноты вкусовых извращений, весьма в это утро приятных…

Выпила чаю, согрелась, незаметно уплела все, что было упрятано под тряпицей. Потянуло обратно в постель… Но нет, это уж дудки! Работать надо, по хозяйству управляться! Что там было ей бабой Симой наказано? Грядки полоть? Воду в баню носить? Делов-то, сейчас изладим!

Обула кроссовки, вышла в огород, села над грядкой, задумалась… И чего здесь полоть? Где сорняк, а где культурный хвостик-росток тянется, как отличишь? Нет уж, надо хозяйку дождаться, иначе можно наворотить беды от незнания. Лучше сначала воды в баню наносить… Вон ведра, а вон – колодец. Это дело, слава богу, нехитрое.

Однако и это дело не таким уж простым оказалось. Во-первых, железной колодезной ручкой ей чуть голову не снесло, когда опущенное ведро понеслось вниз, гремя железной цепью. Во-вторых, тут особая сноровка нужна, чтобы это ведро вместе с водой вверх вытянуть… Конечно, оно в конце концов вытянулось, облив к чертовой матери все ноги в кроссовках! А другой подходящей обуви у нее нет, только легкие босоножки где-то в чемодане болтаются! Ладно, можно и бабы-Симины остроносые галоши на ноги приспособить, не велика беда… Хоть одно поручение по хозяйству она ж должна таки выполнить! Иначе ж полная стыдоба с торжественно обещанной помощью получается!

К приходу бабы Симы бочка с водой была полна воды, о чем она и отчиталась с удовольствием.

– Что ж, молодец, добрая хозяюшка… – устало проговорила старуха, прилаживая свое круглое тело на кухонную скамью. – Сделай-ка мне чайку, а то сама уже с места не сдвинусь… Так и сказала сегодня хозяину – не рассчитывай не меня шибко, больно уж я квелая к старости сделалась…

– А он чего? – спросила на ходу, суетясь с чайником.

– Да чего он… Промолчал, да расстроился, видно. Нету нынче в деревне тех, кто по-настоящему умеет с коровками-то. Тут ить особенное умение надо, это только кажется, что все просто… К каждой коровке надо с душой подойти, это тебе не механизма бесчувственная… Я думаю, бросит он это дело, говорит, никакого доходу с него нет, один убыток…

– Как – бросит? А коров куда?

– Не знаю. На мясо продаст, наверное.

– Так жалко же!

– А то! Жалко, конечно.

– Баб Сим, а грядки-то я не полола… Вы мне покажите, где там сорняки, ладно? Я буду полоть, а вы отдыхать ложитесь.

– Хорошо, милая, хорошо… Эк же принесло тебя удачей на мою голову, таку резву помощницу!

До самого пополудня она провозилась с этими грядками, пока солнце не начало нещадно жалить макушку. Разогнулась, постояла, слушая знойную тишину. Ни ветерка, ни шума листвы, все будто замерло в жаркой неге. А потом, когда июль наберет обороты, наверное, и еще жарче будет… И хорошо, и пусть наддает! Здесь не такая жара, как в городе. Здесь она – вкусная…

– Хватит уж гнуться-то, обедать иди! – позвала из кухни в открытое окно баба Сима. – Я окрошки настрогала, ты в городе такой никогда не попробуешь! С редькой, с ядреным квасом!

– Иду, баб Сим… Сейчас только руки от земли отмою…

Легко сказать – отмою. Попробуй отмой их, вытащи черную полоску из-под французского маникюра. Легче уж сам маникюр срезать ножницами к чертовой матери… Зачем ей здесь вообще маникюр?

Отобедав, вышли в огород, сели в рябиновой тени на завалинке, под окнами. Солнце вошло в самый зенит, слоило воздух тугими дрожащими волнами. Казалось, он позванивает от жаркого напряжения… Или это благословенная тишина звенит? Или муха окаянная, застрявшая в занавесках?

– Сань… По-моему, там твой телефон заходится… – лениво произнесла баба Сима. – Иди, что ль, ответь… Вдруг мать звонит!

– Да ну… Не пойду. Не буду я отвечать. Нет меня, не слышу… Или потом, чуть позже… Такая тишина стоит, баб Сим… Не хочется из нее выплывать…

– Ну это сейчас пока тишина. Погоди, вот в выходные дачники наедут, и ничего от этой тишины не останется. Шашлыки свои разведут, музыку включат, шуметь да пьянствовать начнут… А пока да, тишина…

– Ну, вот пусть она и будет… Пусть пока тишина… Хорошо, что тишина.

– Сань, а ты где учишься-то?

– В финансовом институте. Его еще институтом бизнеса называют.

– Ишь ты! Это что же, бизнесменкой, что ль, будешь?

– Ну, вроде того…

– А чего тогда все к тишине приспосабливаешься? Вроде негоже при таких жизненных планах!

– Да, баб Сим. Только я теперь и сама не понимаю, чего мне гоже, а чего негоже… Похоже, мне больше нравится грядки полоть…

– Да ну, скажешь тоже! Эка невидаль – грядки!

– А еще, знаете… Мне бы очень хотелось… траву косить!