Однако нам обычно не знакомо чувство объединяющей связи и любви. Почему? Причина в том, что сердце каждого из нас, с его безграничным и самоотверженным состраданием, покрыто твёрдой накипью. Она накопились слой за слоем из-за корыстных размышлений, движимых силами трёх ядов, описанных в предыдущем разделе. Идя путём махаяны, мы постепенно растворяем эту накипь так, чтобы безграничная любовь нашей внутренней изначальной сути, наша сущность будды, наконец открылась.

В тибетском буддизме описываются три уровня сострадания: сострадание к существам, сострадание к действительности и сострадание без каких-либо определённых опорных точек вообще. Каждое из них представляет собой прогрессивно более глубокий и более самоотверженный уровень сострадания.

Сострадание к существам возникает, когда мы видим страдание других. Калу Ринпоче говорит:

Этот уровень сострадания наиболее доступен нам, потому что он выявляется страданием чувствующих существ, что все мы видим непрерывно в течение повседневной жизни.

Второй уровень сострадания возникает через прямой опыт природы невежества и через наблюдение о том, как получается, что существа создают своё собственное страдание. Говоря словами Калу Ринпоче:

В этом случае мы видим невежество, как оно есть, воспринимая как его власть над чувствующими существами, так и тот факт, что оно совершенно ненужно, и при этом в нас открывается более глубокий уровень сострадания. Поскольку этот тип сострадания рождается только после того, как мы сами поймём природу невежества, он менее доступен, чем предыдущий, и развивается на более поздней стадии пути.

Самый глубокий уровень сострадания возникает у человека, который больше не присваивает концепции миру, который не имеет никакого понятия о том, что такое «я», «другой» или выполняемое действие. Это появляется в состоянии сознания совершенно свободном и ясном. Это сострадание рождено из реализации пустоты, и оно есть у полностью просветлённого будды или бодхисатвы высокого уровня. Калу Ринпоче говорит: «Нет более никакой ссылки на «я» или «другой». Это сострадание открывается естественно и спонтанно»{Там же. С. 131—132.}.

В рамках махаяны часто говорят, что пустота и сострадание неотделимы. Пустота представляет собой свободу бодхисатвы от концепций (идей) относительно других. Без такого состояния сознания сострадание остаётся корыстным и неточным, обусловленным собственными привычными образцами. Таким образом, подлинное сострадание, которым управляют исключительно потребности других, требует сознания пустоты. Но пустота также подразумевает сострадание, поскольку быть по–настоящему пустым — означает быть без какой-либо озабоченности собой, и это выражает себя естественно и спонтанно в теплоте к другим. Реализация пустоты, в которой человек не полностью доступен другим, — не подлинная реализация. Почему? Если человек недоступен другим, то он удерживает реализацию как что-то особое и отдельное, в каком-то смысле как личное достижение или владение. Истинная реализация пустоты влечёт за собой признание того, что у человека нет земли, чтобы стоять, и никакой личной территории, чтобы её обслуживать; естественное выражение такой реализации — сострадательный живой отклик на нужды других.

Учение хинаяны о двух накоплениях далее развивается в махаяне. Они культивируются основной дисциплиной и практикой махаяны, шестью парамитами и так далее. Калу Ринпоче рассказывает нам:

Накопление заслуг происходит, как мы уже видели, через действия, которые приносят пользу нам самим или другим существам. Следование принципам шила — не наносить вреда другим, не красть, не лгать и так далее — приводит в результате к накоплению заслуг. Положительные действия, приносящие пользу другим, такие, как забота о человеке, когда он болен, предоставление ему питания, когда он голоден, утешение, когда он расстроен, обеспечивают в результате накопление заслуг. Чагдуд Тулку говорит: «Полезное действие называется накоплением заслуг, эффективным сбором достоинства. Мы используем двойственность сознания, применяя мастерские методы… в рамках концепций, чтобы создавать пользу в пределах относительно воображаемого (dream) опыта»{Чагдуд Тулку. «Gates to Buddhist Practice». С. 127.}.

Калу Ринпоче замечает: «Для накопления заслуг важно само действие, но лежащая в его основе мотивация ещё более важна; любой акт, мотивированный любовью и состраданием, является тем самым источником большой пользы»{Калу Ринпоче. «Luminous Mind». С. 141.}. Чтобы проиллюстрировать важность мотивации, он рассказывает следующую историю, которую я позволю себе пересказать. Мать и дочь, которые любили друг друга преданно и самоотверженно, переходили реку, держась за руки. Внезапно мощное течение смыло их. Каждая из них могла бросить другую в борьбе за выживание. Но мать подумала: «Неважно, что я умру, но моя дочь должна быть спасена». Поэтому, когда вздымающаяся река пыталась унести её дочь, мать крепко держала дочь за руку. Дочь думала: «Пожалуйста, пусть моя мать останется жива, даже если я должна умереть». И она также не бросила мать в реке, а крепко держала её руку. Река была бурной и глубокой, поэтому и мать, и дочь утонули. Но силой их большой любви друг к другу и их самоотверженным желанием спасти жизнь другого, даже ценой своей собственной жизни, они получили очень большое накопление заслуг.