– Но здесь целый город. И когда же он был обитаем?

– Во времена неолита. Точнее сказать невозможно.

– А что здесь делал первобытный человек?

– Сначала пас скот на холмах. Потом, когда выяснил превосходство бронзового меча над каменным топором, принялся добывать руду. Взгляните на траншеи на склоне. Это следы доисторического человека. Нет, доктор Уотсон, на болоте вам могут встретиться весьма неожиданные находки. Ой, простите, простите. Это же настоящий циклоп!

Над поверхностью промелькнуло какое-то насекомое, по виду напоминающее мотылек или моль. В ту же секунду Стэплтон с необыкновенной энергией бросился в погоню за ним. К моему ужасу мотылек метнулся в сторону топи, но это не остановило Стэплтона. Перескакивая с кочки на кочку, он побежал за насекомым, потрясая в воздухе сачком. Я смотрел вслед натуралисту. В сереньком костюме, своими хаотичными, зигзагообразными движениями он сам напоминал мне большого мотылька. Я наблюдал за перемещениями Стэплтона со смешанным чувством восхищения его смелостью и страхом за его жизнь. Ведь стоит ему только поскользнуться с предательской кочки, и топь неминуемо поглотит его. Увлеченный захватывающим зрелищем, я едва расслышал за своей спиной шум шагов и удивленно обернулся. Недалеко от меня на тропинке стояла молодая женщина. Она пришла с той стороны, где вьющийся к небу дымок указывал на местонахождение Меррипит-зауза. Скрытая от моего взгляда густой травой, женщина подошла ко мне совершенно незаметно.

Я ни минуты не сомневался, что вижу перед собой ту самую мисс Стэплтон, о которой мне уже немало рассказывали. И это неудивительно: здесь, в болотистом безлюдье женщины были редкостью. Мне говорили, что мисс Стэплтон красива. Стоя напротив нее, я смог убедиться в правоте этих слов. И, нужно признаться, красота ее была совершенно необыкновенной. Она поразительно отличалась от своего малопривлекательного брата мистера Стэплтона, худосочного и блеклого. Темноволосая, я бы даже сказал, жгучая брюнетка, каких нечасто встретишь в Англии, грациозная, изящная, высокая, с благородным овалом прекрасного, гордого лица. Красота его казалась бы холодной, если бы не чувственный рот и темные выразительные глаза. Я не мог скрыть своего изумления. Элегантно, со вкусом одетая красавица здесь, среди трясин и кочек, казалась неземным видением. Взгляд ее был устремлен на брата. Я, повернув голову, также принялся наблюдать за ним. В ту же секунду женщина сделала по направлению ко мне несколько быстрых шагов. Я едва успел приподнять свою шляпу, как вдруг услышал ее горячий шепот:

– Уезжайте отсюда, уезжайте немедленно, – торопливо заговорила она. – Немедленно возвращайтесь в Лондон.

Я с еще большим изумлением принялся рассматривать её. Она же, сверкнув взглядом, негодующе топнула ногой и снова повторила:

– Уезжайте! Слышите меня?

– С какой стати я должен уезжать? – пролепетал я.

– Я не могу вам ничего объяснить, – говорила женщина низким дрожащим голосом. Я заметил, что и губы у нее тоже задрожали от волнения. – Только, ради Бога, послушайте меня. Уезжайте и больше никогда не появляйтесь здесь, у болот.

– Но я только-только приехал.

– Мужчина! – воскликнула она. – Неужели вы не способны отличить болтовню от настоящего предупреждения? Вам угрожает опасность. Уезжайте! Сегодня же! Во что бы то ни стало бегите отсюда! И ни слова о том, что я говорила. А теперь сорвите, пожалуйста, для меня вон ту орхидею. Видите, она растет рядом с хвощом? – она показала рукой на выглядывавший из-под листа красивый цветок. – На болотах очень много орхидей, но вы опоздали. Сейчас осень и здесь будет не так чудесно, как несколько месяцев назад.

Стэплтон прекратил преследование и, тяжело дыша, с покрасневшим от бега лицом, подошел к нам.

– О, Берта, это ты? – произнес он, как мне показалось, не совсем радостным голосом.

– Джек, как ты запыхался. За кем ты бегал сейчас?

– За самым настоящим циклопом. Очень редкий экземпляр, а осенью его почти не встретишь. Жаль, что я упустил его.

Стэплтон говорил беззаботным тоном, но, когда смотрел на девушку, в глазах его появлялся недовольный, если не злобный огонек.

– Я вижу, вы успели познакомиться.

– Да. Я как раз говорила сэру Генри, что для экскурсии по болоту он выбрал не совсем удачное время. Здесь сейчас не так красиво, как летом.

– Ты думаешь, что разговаривала с сэром Генри?

– А с кем же еще? – удивилась девушка. – Разве вы не сэр Генри Баскервиль?

– Нет, – ответил за меня Стэплтон. – Он такой же обыватель, как и мы с тобой. Позволь тебе представить друга сэра Генри, доктора Уотсона.

Я учтиво поклонился.

Щеки девушки вспыхнули. Её выразительные глаза испуганно посмотрели на меня.

– Значит, я все перепутала.

– Неудивительно, – сказал я. – Вы подошли недавно, и у нас совсем не было времени познакомиться.

Мистер Стэплтон рассмеялся, но глаза его смотрели на нас очень серьезно.

– Я приняла доктора Уотсона за нашего соседа. А вы, оказывается, гость, – улыбнулась мисс Стэплтон. Её брат продолжал все так же испытующе рассматривать ее, – которому совершенно безразлично, когда цветут орхидеи. Но вы все-таки зайдете к нам, в Меррипит-хауз?

Прогулка до дома Стэплтонов не заняла и пяти минут. Вскоре мы уже стояли у маленького неприметного домика, в котором некогда жил преуспевающий скотовод. Затем дом переделали, и вид у него стал более современным. Дом окружал небольшой фруктовый сад, но росшие в нем деревья, как и вообще на всей болотистой почве, были низкорослыми, чахлыми и корявыми, отчего все место производило грустное, печальное впечатление. Дверь нам открыл странного вида слуга, старый, весь в морщинах, в поношенной одежде. По всей видимости, ему приходилось одновременно исполнять обязанности эконома и дворецкого. Комнаты дома, однако, были обставлены не без некоторой роскоши, за чем угадывалась женская рука и вкус. Взглянув из окна на унылое болото с его бесконечными пятнами валунов и холмов, тянущихся вплоть до самого горизонта, я не мог не задуматься: что заставило мистера Стэплтона, образованного человека, и его прелестную сестру жить в столь мрачном месте?

– Странное место я выбрал, не правда ли? – сказал он, словно отвечая моим мыслям. – Да, но, тем не менее, нам здесь очень хорошо. Скажу больше – мы счастливы. Правда, Берил?

– Очень, – ответила она без особой убежденности в голосе.

– У меня была школа, – продолжал мистер Стэплтон. – В одном из северных графств. Но работа там утомляла меня. Я не люблю монотонности. Рутина делает любое занятие неинтересным. Но мне нравился сам процесс воспитания и обучения детей, мне нравилось помогать юным душам, вкладывать в их умы новые идеалы и цели, воспламенять их сердца. К тому же, нам сильно не повезло: в школе разразилась эпидемия, и трое школьников умерли. Я не смог оправиться от такого удара. Начинать все сначала – не было денег, школа съела все мои капиталы. С тех пор прошло уже много лет, и, если бы не воспоминания о гибели мальчиков, я бы окончательно забыл о своей неудачной попытке устроить школу. Материальные потери меня не очень волнуют, здесь так много работы для зоолога, что ни о чем прочем не хочется и думать. Да и сестра моя увлечена природой не меньше меня. Полагаю, я достаточно полно ответил на ваш немой вопрос. Ведь, глядя на пустынную и безрадостную картину болота, вы хотели меня спросить о цели моего приезда сюда.