Ожидания Холмса не оправдались. День прошел без новостей. Молчал и Виггинс, и другие агенты. Все газеты вышли с более или менее подробными описаниями норвудской трагедии и везде Тадеуша Шолто показывали с самой отрицательной стороны. Свежих деталей, однако, не было, если не считать сообщения, что официальный допрос обвиняемых начнется завтра. Вечером я отправился на Кембервелл с отчетом, в котором не было ничего существенного. Женщины отнеслись к нашей неудаче с сочувствием. Вернувшись на Бейкер-стрит, я нашел Шерлок Холмса угрюмым и подавленным. Он почти не разговаривал, сторонился вопросов, а потом и вовсе ушел уединился в своей лаборатории, где совершенно отдался малопонятным химическим опытам. Там он долго нагревал реторты, что-то кипятил и дистиллировал. Закончились его упражнения выпуском облака столь ядовитого пара, что я едва не выскочил из дома. Немного отдышавшись, я заперся в своей комнате и лег спать, но даже и сквозь сон мне все слышалось клацанье пробирок и колб. Проснувшись, я вновь услышал те же звуки и понял, что Холмс всю ночь продолжал свои зловонные эксперименты. Я снова заснул.

Утром меня разбудил толчок. Я открыл глаза и увидел Холмса, стоящего воле моей кровати. Он был одет в матросский костюм, бушлат и толстый, красного цвета, шарф.

– Уотсон, я отправляюсь на реку, – сообщил Шерлок. – Я много думал о нашем деле и вижу, что есть только один способ найти катер. Надежда, правда, хлипкая, но попытаться стоит. Другого, во всяком случае, ничего не остается.

– Мне, разумеется, нужно идти с вами? – спросил я.

– Нет. Будет полезнее, если вы останетесь здесь в качестве моего представителя. У меня самого нет желания никуда идти, поскольку я полагаю, что сегодня Виггинс обязательно принесет что-нибудь стоящее. Вчера, правда, он был расстроен. Ну, ладно. Сидите дома, открывайте все записки и телеграммы, которые придут на мое имя, и в случае необходимости действуйте так, как сочтете нужным. Я могу надеяться на вас?

– Несомненно, – ответил я.

– Жаль, что у нас не будет возможности связаться, я не знаю, где и в какое время буду. Хотя, если мне повезет, я вернусь довольно скоро.

До самого завтрака я ничего не слышал о Шерлоке. Уже сидя за столом, я открыл «Стэндэрд» и, к своему удивлению, обнаружил заметочку, касавшуюся нашего расследования.

«Сообщаем некоторые подробности относительно трагедии, происшедшей в Норвуде. Насколько нам известно, это дело обещает быть значительно более запутанным и таинственном, чем казалось вначале. Согласно недавно полученным свидетельствам, мистер Тадеуш Шолто никоим образом не связан с убийством. Он, как и экономка, миссис Бернстоун, отпущен вчера вечером. Имеются основания полагать, что полиция разгадала это странное преступление, и что настоящие злоумышленники скоро будут обнаружены. Как мы сообщали, расследование проводит мистер Ателни Джонс, известный своей напористостью, опытом и сообразительностью. Дальнейших арестов следует ожидать с минуту на минуту».

«Ну что ж, – подумал я. – Пока все идет не так плохо. По крайней мере, наш друг Шолто на свободе». Упоминание о разгадке заинтересовало меня, хотя в душе я и понимал, что это – стереотипная фраза, используемая в момент, когда полиция находится в полном тупике.

Отложив газету, я принялся за завтрак. Однако, случайно бросив взгляд на колонку срочных объявлений, я увидел следующее:

«Пропал: Просим немедленно сообщить местонахождение Мордехая Смита, лодочника, и его сына, отправившихся от пристани на катере «Аврора» в прошлую пятницу. Описание катера: черный корпус с двумя красными полосами на бортах, труба черная с белой полосой. Гарантируется вознаграждение в пять фунтов. Обращаться к миссис Смит, по адресу: Бейкер-стрит, 221Б».

Я сразу почувствовал руку Холмса. Доказательством моей догадки служил наш адрес. Задумка моего друга показалась мне довольно остроумной. Даже если преступники и увидят объявление, они не увидят в нем подвоха. Все вполне естественно – убитая горем жена пытается найти пропавшего мужа.

День оказался на редкость длинным. Всякий раз, когда я слышал громкие шаги под окном или стук в дверь, сердце у меня екало. Я все ждал появления Холмса. Иногда я заставлял себя взять в руки книгу, но долго усидеть с ней не мог. Текст не привлекал моего внимания. Стоило мне только опустить голову к странице, как мысли мои вновь возвращались к нашему странному делу. Я думал о жестокой парочке, совершившей это гнусное убийство, и о Шерлоке, отправившемся в погоню за ними. Наша неудача заставила меня слегка усомниться в блестящих способностях Шерлока. Порой мне казалось, что мой друг подвержен самообману. Но могло ли так случиться, что его могучий ум выстроил вполне правдоподобную, стройную и крепкую гипотезу на зыбкой почве ошибочных суждений? Да, еще никогда до этого Шерлок не ошибался, но даже и самый гениальный человек способен сделать ошибку. Здесь нет ничего противоестественного. Находясь в плену своих иллюзий, немудрено оступиться. В данном случае Шерлока могла подвести железная логика, столь часто выручавшая его в других случаях. Он усложнил ситуацию, выдумал глубокую проблему, тогда как в действительности, наверняка, все обстоит намного проще. Нужно еще раз повнимательнее взглянуть на дело, и тогда все станет ясно. Так думал я, стараясь убедить себя в ошибочности подхода Холмса. В то же время, внутренний голос говорил мне, что Холмс и здесь, как всегда, абсолютно прав. Да, его умственная постройка громоздка и сложна, но она держится, не рушится. В ней нет ничего лишнего, а все детали ее плотно состыкованы между собой. Я снова начал вспоминать всю цепь невероятных событий, многие из которых сами по себе были малозначащими, но, находясь в связке, или в цепи, как угодно, они «работали» в одном направлении. От меня не скрылся тот факт, что если бы объяснения Холмса были ложны, то и вся его гипотеза при первом же прикосновении к ней затрещала бы по швам.

В три часа пополудни раздался резкий звонок, затем в прихожей послышался властный голос, после чего, к моему изумлению в комнату вплыл ни кто иной как сам мистер Ателни Джонс. Правда, сейчас он в корне отличался от того вальяжного знатока, бесцеремонного, уверенного в себе профессора от криминалистики, которого я впервые увидел в Верхнем Норвуде. Передо мной стоял убитый невзгодами, помятый толстяк с обвисшими щеками и затравленным взглядом, кроткий, как лань.

– Здравствуйте, здравствуйте, – почти нежно произнес он. – Насколько я могу судить, мистера Шерлока Холмса нет дома?

– Да, – ответил я. – И когда он появится, мне неизвестно. Но вы, если хотите, можете подождать. Присаживайтесь, возьмите сигару.

– Благодарю вас, возьму с вашего позволения.

Мистер Джонс присел и, достав цветастый платок, принялся вытирать мокрое от пота лицо.

– Может быть, виски с содовой? – предложил я.

– Не откажусь. Странно, такая жара в это время года. А тут еще это убийство… Оно меня совершенно измотало. Вы, конечно, знаете о моей гипотезе относительно норвудского преступления?

– Да, кое-что слышал, – уклончиво ответил я.

– Вынужден полностью пересмотреть ее. Крепко я зажал своими аргументами Тадеуша Шолто, но тот умудрился-таки выскользнуть из ловушки. Ему удалось доказать, что он не мог совершить преступление. Алиби, провались оно пропадом. С того времени, как он покинул комнату брата, его постоянно кто-нибудь видел. Буквально ежеминутно он был у кого-нибудь на глазах. Как бельмо…, – инспектор тяжело вздохнул. – Выходит, по стене он взобраться не мог и через слуховое окно пролезть – тоже. Да, дело темное. На карту поставлена моя профессиональная честь. Буду очень рад, если вы сможете помочь мне.