– Ничего удивительного. К тому времени была создана самовоспроизводящаяся симбионт-система. Лифт сделали её частью.

– Небольшое уточнение – лифт изначально был её частью. Кстати, на какой планете она впервые появилась? Не интересовался? Ничего, это уже не важно. Важнее, для чего была создана симбионт-система. А, спасатель?

Хёду надоела бесполезная трата времени. Вместо обещанных объяснений – пространные исторические экскурсы, вопросы, ответы на которые знает даже ребёнок. Он бы с удовольствием положил конец идиотскому разговору. К сожалению, сейчас не его очередь ставить условия. Ничего, как только он выберется из-под проклятого пресса…

– Симбионт-система, именуемая «Мегаполис», избавила человека от труда как необходимости, высвободила время для всестороннего развития личности, – пробормотал он, вспоминая, что там ещё закладывали воспитатели интернатов в головы своим подопечным. – Она обеспечивает комфортное безопасное существование…

– Да-да, обеспечивает, – тут же согласился техник. – И высвобождает. Ты прав.

Теперь он не стоял в проёме коридора, а прохаживался перед Хёдом и Эсдар на расстоянии трёх метров. Следовательно, где-то там и проходит рубеж гравитационной аномалии. Одного прыжка достаточно. Да только прыгнуть, когда на плечи давят центнеры собственного веса, не получится.

А техник продолжал разглагольствовать:

– В древности у людей был обычай содержать в своих жилищах домашних любимцев. Не кибер-друзей, как модно нынче, а живых существ. Чаще всего любимцами становились теплокровные животные с густой пушистой шерстью. О гигиене тогда мало что знали, поэтому в шерсти часто селились паразиты – мелкие насекомые, блохи. Люди заботились о любимцах, а те, в свою очередь, обеспечивали комфортное безопасное существование паразитам. Избавляли их от необходимости добывать пищу, высвобождали время для всестороннего развития.

Хёд поморщился – опять глупые побасёнки. Хотел напомнить об обещанных разъяснениях… И вдруг понял. Он бы и раньше сообразил, если бы не перегрузка.

– Ты хочешь сказать, что паразиты – это мы, люди? А Мегаполис – «домашний любимец»? Что наши предки вовсе не создавали его, а только «поселились в его шерсти»? Но тогда откуда он взялся? Чей он, собственно, «любимец»?

Техник покачал головой.

– Почему же не создавали? Создавали. Проект «Ясень» – разработка самоорганизующихся биомеханических структур, способных черпать энергию из свёрнутых измерений нашей Вселенной. Вряд ли разработчики сами понимали, на что замахнулись. А когда поняли, было поздно. Зародыши симбионт-системы уже «проклюнулись» в пространственно-временном континууме, «проросли» во все заселённые людьми миры. Так что полная стерилизация Земли Изначальной, – прародины не только человека, но и его детища, – пользы не принесла, наоборот, ускорила крах привычного миропорядка. Людям осталось расслабиться и получать удовольствие. Что мы, собственно, и делаем с тех пор.

Он помолчал. И совсем тихо продолжил:

– Беда не в существовании Мегаполиса. Беда в том, что домашние любимцы, как все живые существа, рано или поздно умирают – от болезней, старости, несчастных случаев. И что делать блохам? Если другого «симбионта» у них нет.

Хёду пришлось облизать губы, прежде чем он смог произнести:

– Учиться жить самим?

– Верный ответ, спасатель.

– Ты хочешь сказать, симбионт-система больна?

– Смертельно. Мы не можем определить причины этого процесса, всей мощности нейроинформационной сети не хватает, чтобы проанализировать его. Не исключено, ответ вообще лежит за пределами когнитивных возможностей человека. Ты обвинил нас в саботаже транспорт-системы? Я принимаю это обвинение. Но мы не к власти стремимся – психов среди нас нет. Отказы коммутаций – лишь побочное следствие нашего вмешательства. Мы пытаемся если не остановить, то хотя бы замедлить процесс распада, выиграть время. Если воспользоваться привычной для тебя терминологией – мы готовим пути отступления для человечества.

Хёд вдруг поймал себя на мысли, что верит этому человеку. Нет, никакого внушения, никакого НЛ-программирования, – он критически оценивал услышанное. Вполне возможно, техник чего-то недоговаривал или сам заблуждался. Но эта версия происходящего была не менее правдоподобна, чем заговор. Она заслуживала проверки. А взять деятельность техников под контроль не помешает в любом случае.

– То, что ты рассказал, – пока только гипотеза, – упрямо произнёс он. – Из-за отказов коммутаций гибнут люди.

– Гибнут, – согласился техник. – Мы старались не допускать несчастных случаев. Но процесс развивается лавинообразно, мы не успеваем отслеживать все сбои. Люди гибнут и будут гибнуть, чем дальше, тем больше. С этим ничего не поделаешь. Жертвуем малым, ради большого.

Ох, как не хотелось Хёду принимать безжалостную правоту этой давно забытой логики древних – логики выживания. Ох, как не хотелось верить, что человечество вновь может скатиться в мир, живущий по её законам. Нужно придумать что-то, возразить…

Но придумать он не успел, так быстро всё завертелось.

Два хлопка антигранат почти слились в один. Резко изменившийся вектор гравитации ударил Хёда наотмашь, сбил с ног. И тут же: «Стреляй в него!» – отчаянный женский крик. Когда один спасатель кричит такое другому, тело повинуется почти рефлекторно, не дожидаясь команды разума. Лаузеры сами собой скользнули в ладони, выдвинули стволы. Но стрелять Хёд не стал. Лежал у края террасы, под самым силовым экраном, и смотрел вниз, в колодец центрального зала.