— Эк тебе приспичило! — Мэсэн неодобрительно покачал головой. — Я как раз собирался отправиться на ее поиски, денька через два-три… Может, подождешь?

— Нет, — твердо сказал я. — Я ухожу сегодня утром. Это решено.

Он окончательно проснулся и теперь рассматривал меня так внимательно, словно мы только что встретились.

— Ладно, — неожиданно кивнул он. — Решено так решено. Что ж ты сразу не сказал, что тебе по-настоящему надо?

— А разве я не сказал? — удивился я.

— Нет, — невозмутимо ответил Мэсэн. — Ладно уж, сейчас поедем. Дай хоть горячего попить!

— Да я и сам не откажусь, — улыбнулся я.

Через полчаса мы пили традиционный душистый отвар, закусывая его комками янтарного меда. Со слов Мэсэна я уже знал, что здесь нет никаких пчел, а мед собирает некий таинственный зверь юпла: [30] каким-то образом высасывает его из сердцевины растений и прячет в дуплах. А некоторые проныры, вроде моего приятеля, периодически разворовывают его запасы. Я даже видел издалека черный хвост этого диковинного зверя, крупный и мощный, как хвост какого-нибудь доисторического ящера, но пышный и мохнатый, как у лисицы. Разглядеть все остальное мне так и не удалось: зверь поспешно скрылся в зарослях. Мэсэн объяснил мне, что юплы не трусливы, но чрезвычайно разумны и нелюдимы. Они прячутся, поскольку не любят заводить новые знакомства.

— Все, поехали, — решительно сказал я, отставляя в сторону здоровенную кружку.

— А может, добавки? — тоном змия-искусителя предложил Мэсэн.

Я упрямо помотал головой: с момента пробуждения у меня в заднице сидело здоровенное шило, и оно казалось мне настоящим благословением! Больше всего на свете я боялся, что мне опять удастся расслабиться.

— Ладно уж, — вздохнул он, — экий ты торопыга!

Потом на его лице появилось ангельское выражение, и он решительно сказал:

— Можешь оставить себе мою одежду, Ронхул. У меня ее не так много, чтобы раздавать всем желающим, но мне будет приятно знать, что в моих штанах ходит демон!

— Спасибо, — искренне сказал я.

Мэсэн оказал мне неоценимую услугу: кожаные штаны и меховой жилет куда лучше приспособлены для долгого путешествия, чем наряды, которыми снабдил меня Таонкрахт. К тому же я постирал только рубаху, которая была отличным дополнением к моему новому гардеробу, а все остальные вещи находились в плачевном состоянии.

— А Таонкрахтово шмотье оставь здесь, — предложил Мэсэн. — На кой оно тебе — в лесу-то?

Я тут же понял, что меня склоняют к неравному обмену, и улыбнулся: мне захотелось его подразнить.

— Вещи, конечно, дорогие, — нерешительно протянул я. А потом махнул рукой: дескать, была не была! — Ладно уж, мне тоже будет приятно знать, что ты ходишь по лесу в белом и сиреневом, назло этому пучеглазому эстету и его дурацким законам.

— Ну! Так я потому и хочу разжиться твоим нарядом! — жизнерадостно подхватил Мэсэн. Он так расчувствовался, что предложил: — Если хочешь, можешь даже сапоги забирать!

— Это те, в которых я ходил по болоту? — уточнил я. И вежливо отказался: — Спасибо, не надо. Мои ботинки не годятся для охоты на грэу, но ходить в них по твердой земле — одно удовольствие!

— Как знаешь!

Он так искренне обрадовался, услышав мой ответ, что мне захотелось отказаться от всего остального и уйти от него голышом, чтобы этот невероятно хозяйственный парень был счастлив. Но бродить по чужому Миру без штанов, пожалуй, не стоило, так что я взял себя в руки.

Наконец мы сели в телегу и поехали, на сей раз не к болотам, а в обратную сторону — туда, откуда Мэсэн привез меня к себе в гости.

— А как ты будешь искать Быструю Тропу? — полюбопытствовал я.

— А я не буду ее искать, — ухмыльнулся он. — Чего искать-то, если я знаю, где она!

— Как это? — опешил я.

— А вот так!

— Но ты говорил…

— Знаешь что, Ронхул? — Мэсэн уставился на меня с обезоруживающей улыбкой. — Я живу тут один уже очень много лет. Порой привезу себе бабу, бывает. Но долго они не задерживаются. Я их сам прогоняю: как ночь проходит, так морду становится видно, а если она еще и лопотать начинает… А мужики ничем не лучше, только от них еще и удовольствия никакого, лишь пожрать норовят! Мне тут словом перекинуться не с кем: ты же сам видел, какой здесь бестолковый народ! Каждый знает полтора десятка слов и при этом едва понимает, что они значат. Хурмангара, что с них взять! Да еще и отупевшие от неправильного огня… Есть еще Сох, они ребятки толковые, даже слишком, но им запрещено заводить приятелей вне своей касты. А хозяева соседних замков с радостью покупают у меня дерьмоедов, но чтобы выпить в моей компании и язык почесать — ни-ни! Я — не их поля ягода, сам понимаешь… Одним словом, я подумал, что не будет большой беды, если ты погостишь у меня несколько дней. Вот и наговорил тебе с три короба. Смешной ты, Ронхул, а еще демон! Сам шел по Быстрой Тропе и сам же у меня спрашивал, как ее найти…

Я подумал, что надо бы рассердиться. Но сердиться на этого парня было совершенно невозможно! Его признание вызвало у меня не гнев, а искреннее сочувствие.

— Ну ты и хитер, — вздохнул я. — А я-то хорош!

— Не злишься на меня? — обрадовался Мэсэн. — Вот и правильно!

— Я сам виноват, что дураком родился… Слушай, а как так вышло, что я шел по Быстрой Тропе и ничего особенного не почувствовал? Никакой скорости, и вообще…

— А что такого особенного ты должен был почувствовать? — удивился он. — Пока идешь по Быстрой Тропе, ничего не чувствуешь. Вот когда через несколько дней оказываешься там, куда по другой дороге до седых волос брести будешь, тогда и понимаешь, что к чему… Я по этой тропе за полдня во все окрестные замки успеваю заехать. Альганцы знали, что делали, когда строились: все до единого вдоль Быстрой Тропы осели! — Он умолк и неожиданно спросил: — Может, поедем обратно? Погостишь еще немного: какая разница! Нескольких дней тебе жалко, что ли? Ты же с этой Быстрой Тропой целый год времени сэкономишь…