Шрифт:
— Айда все в подвал! — скомандовал Махнов.
Когда они вернулись с бутылками и гранатами в карманах, их настороженным взглядом встретила Васина тетя Елизавета Гавриловна. Непрошеная, она вошла в Раину квартиру и, молча поджав губы, наблюдала за всеми. В комнате повисла напряженная тишина.
— Ну, долго мы будем в молчанку играть? — наконец не выдержала Елизавета Гавриловна.
Все дружно засмеялись.
— Тетя Лиза, а чего вы из бомбоубежища вышли? — спросил Вася. — Идите, мы тут сами…
— Нечего меня выпроваживать. Я упрямая и без вас не уйду. Ишь, самостоятельные какие.
— Да мы никуда не денемся!
— Нет, ребята, я стреляный воробей. — Когда она повернулась к Рае, стоявшей у окна, Володя и Петя бесшумно выскользнули из комнаты. Вслед за ними, не обращая внимания на тетку, устремились Рая и Вася.
— Васька, паршивец! Вернись! Вернись, а то запорю! Райка, назад! — в исступлении кричала тетя Лиза.
Тяжело дыша, Вася и Рая возвратились в комнату. Не сговариваясь, остановились у окна и замерли. За высокими деревянными воротами Петиного двора притаилось несколько фашистов. Только Петя и Володя вбежали во двор, как на них из засады накинулись солдаты и офицер.
Рая вскрикнула, зажала рот рукой.
Фашисты окружили Слезавина и Махнова, те подняли руки, побросали в снег бутылки с горючей смесью. Их начали обыскивать и из карманов извлекли гранаты. Фашистский офицер ударил прикладом Махнова. Тот зашатался, схватился за лицо и не успел отнять рук, как услышал:
— Мальшик, иди дома!
Вася и Рая видели, как Петя направился к дому и как целился из нагана в его голову фашист.
Петя упал. Снег окрасился его кровью.
Вася пронзительно закричал, бросился к двери, но снова его схватила за руку тетя Лиза.
— Не пу-ущу! И тебя убьют! — Елизавета Гавриловна прижала Васю к себе и почувствовала, как его била нервная дрожь.
А Рая будто остолбенела у окна. Она видела, как заставили Володю идти к убитому Пете, как целились в него фашисты, как он упал… Во двор заскочил мужчина в полушубке и был убит наповал. Всех троих оттащили к сараю, облили горючей смесью…
Рая закрыла лицо руками, громко и неутешно заплакала.
Потом не было ночи. К Рае пришла вся в слезах Таня. Они обнялись и невидящими глазами смотрели в темноту. Уже давно смолкла перестрелка на улицах, а они все сидели.
— Рая, идем в Петин двор. Может, они живы?
— Я боюсь.
Таня взяла Раю за руку и стала спускаться с нею по каменным ступеням. Слух Тани уловил какие-то шорохи, царапанье, стоны.
— Ты слышишь, Рая?
— Ничего не слышу. Тебе показалось, Танюша.
Девушки прислушались. Кто-то скребся в дверь. Послышался стон — и опять тишина. Может, это ветер?
Таня решительно стала спускаться вниз, увлекая за собой Раю. Тихо приоткрыли парадную дверь и отступили. На пороге лежал человек.
Поборов испуг, Таня наклонилась к лицу мужчины и вскрикнула:
— Володя!
Вдвоем они втащили Володю в комнату, почти безжизненного положили на кровать. Рая позвала тетю Лизу. От Володи пахло гарью. Он был разут и почти восемь часов пролежал под трупами на снегу. Лицо было синим, ноги и руки как лед… Володя пришел в себя, прошептал:
— Петю убили… — и снова потерял сознание.
На другое утро в город вошли войска Красной Армии.
На похоронах Пети Слезавина Володя не присутствовал. Его выхаживали врачи.
Соловушка
Кто дольше пробудет под водой?
Несколько огольцов ныряли в теплую, липкую воду. Жюри — мальчики и девочки с засмактанными от речной воды короткими волосами, выгоревшими под палящими лучами солнца, отставив голые зады, пристально смотрели вниз. На минуту успокоившаяся мутная вода снова начинала волноваться: маленькие круги растягивались будто резиновые, быстро увеличивались в размерах и беззвучно ломались у другого пологого берега. А за ними образовывались новые круги. Из воды выныривала чья-то мальчишечья макушка. Мгновенно запрокидывалось вверх загорелое лицо, и с кручи кричали:
— Минька! Минька проиграл!
— Павлушка, эх ты, а еще старше всех!
— Ваня! Усков! Победитель!
Его младшая сестренка Тося (они были погодки) хлопала в ладошки и захлебывалась от счастливого смеха.
— Братик победил! Молодец, Ваня! — несся с кручи ее звонкий голос.
«Соревнователи» выбирались на кручу, и тогда подавалась другая команда:
— Кто глубже нырнет?
Наступала девчоночья очередь. Что они по-честному ныряли глубоко, можно было судить по илу, который поднимался со дна и мутил воду.