Файзель уморительно сморщился, и Орлана не выдержала — рассмеялась. Делая вид, что сдался под гнётом доказательств, он развёл руками:

— Вот вы и улыбнулись. А почему вы вдруг заинтересовались моими шпионами? Они как будто бы никому зла не причинили. Так, подглядывают за мелкими чиновниками.

Орлана отвернулась к морю, к туману, застилающему горизонт. Ветер здесь пах совсем не так, как в столице. Там он нёс аромат яблок и травы, а изредка — холодной воды Сантарина. Здесь в его симфонии появлялся отчётливый привкус снега и крови.

— Видите ли, мне нужно будет услышать непредвзятое мнение о том, что происходит в моей столице.

— Возникли какие-то проблемы, моя несравненная леди? — Файзель склонил голову на бок, разглядывая Орлану как будто через увеличительное стекло капель солёной воды. У неё из причёски выбилось уже несколько прядей, и теперь они трепетала на ветру. Сколько Орлана не заправляла их за уши, всё равно выскальзывали.

— Никаких проблем, уверяю вас. Просто хотела убедиться кое в чьей преданности.

— Понимаю.

«Понимаешь…» — мысленно вздохнула Орлана. — «Глаза заблестели, уже почуял аромат чужих неприятностей».

Но другого выхода у неё не было: весь замковый гарнизон, хоть и не официально, но фактически подчинялся Аластару. Аграэля не было в столице, а другим советникам она не доверила бы и своих шпилек.

— В качестве платы я предлагаю оказать вам любую посильную услугу.

— Ну что вы! — Файзель подхватил её руку — без перчатки — и поцеловал пальцы. — Не нужно мне никакой платы, достаточно только вашей благосклонности к моей скромной персоне. Итак, в какой форме вы предпочтёте получать информацию? Хотите, чтобы я появлялся здесь каждый вечер?

Они поднялись на поросший жёсткой травой и редким кустарником склон. Серые пичужки прятались в переплетении ветвей и кричали голосом моря, подпевая ему.

— Не нужно так утруждаться, лорд. Достаточно писем. А вы просто так приходите в гости, если освободится минутка.

— Вы меня балуете, — взмахнул руками Файзель.

До них уже не долетали брызги моря, и ветер не трепал плащи. Орлана взглянула на имение, и ей показалось, что из окон кабинета кто-то наблюдал за ней, слегка отодвинув тяжёлую штору.

— Достаточно обо мне, — улыбнулась Орлана. — Расскажите о своих делах. Как обстановка в Экре? Как поживает леди Мелаэр?

Принципус рассмеялся, запрокидывая голову к небу.

— Вы называете леди женщину, которая собирает коллекции из трупов своих врагов. — Он сморщил нос. — Надеюсь, я ещё долго не узнаю, как она поживает. Плетёт заговоры тихонько в подполье, но, думаю, ей больше не взобраться на престол. Я позабочусь об этом, моя прекрасная леди.

Туман с моря наполз на мокрые валуны, на склон, поросший жёсткой травой, и только верхушки кустарников редко-редко показывались из него, подрагивая от ветра.

— Видишь ли, я не привыкла отдыхать, — вдохнула Орлана, проводя ладонью по запотевающему стеклу. — И уже не помню, когда делала это в последний раз. Помню, как валилась с ног в желании спать и не просыпаться. Помню, как мечтала хоть минуту посидеть в тишине, и чтобы смотреть только в одну точку. Но когда в последний раз отдыхала — никак не могу вспомнить.

Орлана вернулась за стол и снова взяла в руки пяльцы. Раскрутила спутавшуюся шёлковую нить.

— Вселенский Разум, как же со всем этим разобраться… Представляешь, когда-то я умела вышивать.

Она чувствовала взгляд Амира на себе, колола пальцы тонкой иглой и делала вид, что очень увлечена рукоделием. Прохладную залу кое-как обогревало повисшее в воздухе пламя, но всё равно мёрзли пальцы. И за окнами растекался неприятный серый туман.

Амир подавленно молчал, снова утыкаясь в книгу Ордена, поля которой были исписаны неразборчивыми пометками. Орлану мучила острая жалость к парню, который наверняка чувствовал себя прескверно, хотя Орден и старался затуманить его сознание, чтобы не напугать слишком уж сильно. Амир всё старался держаться поближе к ней, как будто боялся больших пустых залов и тихих лестниц имения. Боялся оставаться наедине со своей памятью.

Орлана, как могла, пыталась успокоить Амира — но что тут скажешь, если в его сознании поселился Орден. Скорее всего, надолго. Скорее всего, это не пройдёт для Амира бесследно. Но хуже всего было то, что Орлана не имела права ничего рассказывать парню.

Ей оставалось только болтать о незначительных мелочах, чтобы хоть немного разбавить тоскливое молчание. Она вышивала белую лилию на чёрном шёлке, и не слушались отвыкшие от иголки пальцы.

— Знаете, — сказал Амир, тяжело сглатывая, — мне кажется… я совершил страшную вещь. Очень страшную.