Как простая гостья, Орлана поднялась по ступеням широкого крыльца. Следом за ней поднялись Аластар и несколько магов в серых плащах.

Когда-то на открытой веранде пили чай за летними столиками, а теперь всё было убрано и вычищено. Ветер гонял между перил одинокую бумажную ленту. Прежде чем постучать в двери, Орлана откинула капюшон плаща.

Ей тут же стало зябко, и от каждого вдоха вырывалось изо рта облачко пара. Орлана стянула с левой руки перчатку — и коснулась охранного заклинания. Их прихода не могли не заметить.

Но за дверью было по-прежнему тихо, и даже ветер замер за её спиной, должно быть, с интересом наблюдая, чем же закончится странная сценка. Орлана толкнула дверь, и та поддалась. Дрогнуло и погасло сорванное охранное заклятье.

Они вошли. Просторная зала, немногим скромнее, чем большая гостиная замка, казалась угрюмой и запылённой из-за повисших в сводах теней. Здесь не было ковров, охраны, слуг, даже брошенной на кофейный столик книги — не было. И Орлана снова ощутила аромат запустения. Кажется, он был сродни степной полыни. Её шаги эхом отзывались в сводах. Аластар шёл бесшумно.

Галереи встретили Орлану дыханием сквозняков. Ей всё казалось, что из-за поворота кто-нибудь выйдет, кто услышал эхо её шагов и захотел поинтересоваться, зачем императрица сюда явилась. Но было тихо, только в сводах ей тоненько подпевал ветер.

Аластар молча тронул её за локоть и кивнул на высокие лестницы. Они вели на второй и третий этажи, к рабочим кабинетам и официальным приёмным. К спальням и личным комнатам. Поиски разделились. Долго пришлось бы обшаривать все закоулки резиденции, если бы в один момент Аластар не взмахнул рукой.

Он справедливо решил, что в этом крыле делать больше нечего. Слишком много лежало пыли на письменных столах, слишком сильно пахло горечью нежилого дома. Орлана так и прекратила бы пустые поиски, если бы в одной из галерей верный пёс сквозняк не притащил бы ей эхо голоса. Тонкого и высокого, словно говорил ребёнок, хоть голос мог исказиться всеми этими арками и нервюрами.

Порядком набродившись по лестницам, они попали в часть дома, отведённую для прислуги. Здесь были ниже потолки, лестницы — круче и совсем маленькие окна. В небольшом подсобном помещении, рядом с кухней, голос взвился на высокие ноты, а потом вдруг смолк. Ни одного слова Орлана не различила, но не так, словно говорили на другом языке. Скорее это было, будто говоривший не знал ни одного языка вообще. Путались и смешивались звуки, плясали сумасшедшим хороводом.

Здесь они и разошлись.

Преодолев гнусное чувство, будто она касается чего-то тайного и непристойного, Орлана толкнула приоткрытую дверь. У стены, на расстеленном детском одеяле, сидела девочка лет семи на вид. Белокурая и худенькая, она казалась совсем обычной, если бы только не странное беспокойство, которое появилось у Орланы — что-то в девочке было не так.

Та обернулась к Орлане — по-взрослому серьёзная. Императрица попробовала улыбнуться ребёнку.

— Здравствуй. Не пугайся. Скажи, как тебя зовут?

Девочка молчала, сердито поджимая губы. Рядом с одеялом валялась, по-идиотски улыбаясь, тряпичная кукла с наполовину оторванной рукой.

— Знаешь, что? — сказала Орлана, опускаясь на корточки рядом с ней — кукла бессмысленно глазела в потолок. — С куклами нельзя так обращаться, ведь у них тоже есть душа. Нельзя ссориться с друзьями.

Девочка смотрела на Орлану в упор, зло, исподлобья. Возможно, минутой раньше её взгляд был таким же враждебным, просто Орлана не разглядела. Она подняла куклу с пола и удивилась — такие холодные камни, такое тонкое одеяло. Почему ребёнку разрешили сидеть здесь, неужели за ним никто не смотрит?

Она поправила венок на голове куклы.

— Смотри, какая красавица. А рукав мы ей зашьём, правда?

Теперь девочка походила на рассерженного зверька: она поднялась на четвереньки, и худые руки задрожали от напряжения. И прыгнула, как кошка. Что-то металлически звякнуло позади девочки, там — Орлана на мгновение увидела — в воздухе напряглась и снова опала на пол тонкая цепь.

Девочка глухо зарычала, вцепившись в подол бархатного платья — дальше дотянуться она не могла. Орлана внутренне вздрогнула и осторожно перевела дыхание. А сердце всё равно подпрыгнуло в груди.

— Не бойся, я не заберу твою куклу. Держи, если хочешь. — Она протянула тряпичное чучело девочке, но та даже не сделала попытки его забрать — сидела, неловко вывернув ноги.

И цепь теперь хорошо была видна. Она крепилась к металлическому обручу на щиколотке ребёнка. Тот держался крепко, хоть и не впивался в кожу. Другой конец цепи уходил к стене.

— И что дальше? — Голос, прозвучавший со стороны кухни, Орлана сразу узнала. Хотя это было странно: на советах Аливера предпочитала молчать, а если и высказывалась, то уж точно без такой ненависти в тоне.