В данном случае суть была в том, что какая-то пьянь совершила преступление, якобы из националистических побуждений!

В тот же период у нас возникли сложности с военизированными отрядами в Лике. И тут для Ратко не существовало компромиссов: его не интересовало, кто ты — четник или партизан! Для него армией была только ЮНА!

Было в наших подразделениях и несколько случаев воровства, с которыми Ратко разбирался. Так, один полковник был наказан за воровство. Все подобные случаи — а Ратко должен был знать всё — он решал исключительно по закону и справедливости.

Что касается так называемого капитана Драгана, так его никто из нас ни во что не ставил.

Ещё до отъезда Младича из корпуса нам всем было ясно, что он покидает нас окончательно. По его приказу было собрано командование корпуса, перед которым он выступил с пятиминутной речью, настолько захватывающей и потрясающей, что все присутствующие не смогли сдержать слёз. Меня и сегодня трясёт, когда я это вспоминаю», — прерывает Печко свой рассказ.

«Это был переломный момент в нашем сознании — с его уходом всё стало другим, потому что до этого Ратко был наше всё! Я считаю, что перевод Ратко Младича из Краины был самой большой кадровой ошибкой. Если бы он остался командиром корпуса, не было бы падения Книна!

Реакция у всех была одинаковая: горе и испуг.

Внезапно все осознали, кем для них за столь короткое время стал Ратко! И защита, и государство, и мать, и боеприпасы, и хлеб, и справедливость и законность — всё это был он… Всего за десять месяцев, что он пробыл в Книне!

Его заменил Сава Ковачевич, умный и добрый человек, но без харизмы. Кроме того, никто вообще не мог заменить Ратко! Не родился ещё такой среди сербов! В нём были гордость и мужество, и человеческая красота, и честность, и благородство… Ратко Младич создал государство PC Краину, несмотря на всевозможные интриги и препоны со стороны политических и полицейских лидеров Краины, а также всевозможных миссий и делегаций, присылаемых Белградом.

Ратко уехал в Белград, откуда в тот же день отбыл в Сараево в командование Второго военного округа на замену генералу Куканяцу, который был снят с должности.

А я жду сигнала от шефа — когда и как мне лететь в Белград. Самолёты тогда вывозили из Книна в основном женщин с бихачского аэродрома.

И вот 9 апреля вечером звонит мне шеф, говорит, чтобы я не волновался, назавтра собрался и с собой взял полковника Живановича и Дуло Тодича.

— Куда их привезти?

— Свяжитесь с генералом Крстичем в Белграде.

И я поехал, бросив жену и двоих детей пяти и полутора лет.

В Белграде нас ждёт машина, но Ратко нет. Где он? Никто не знает. Я уже начинаю сомневаться, всё ли в порядке. Ночь тянется долго, мы все в ожидании продолжения пути. Утром мы втроём — полковник Толимир, полковник Живанович и я — вылетаем в Сараево на транспортном вертолёте МИ-8. Вертолёт полон, и чем?! Мешками с деньгами! 24 мешка. Наши лётчики говорят, что везут их в Пале, в Службу учета платежного оборота. Я впервые еду в Пале. Никогда до этого я там не был. Пролетаем над лесами и горами… А лётчики нам только успевают показывать: вот здесь мы их несколько дней тому назад видели, оттуда они в нас стреляли…

Приземляемся в Соколаце на футбольном поле. Люди из СУПО [51] пришли за мешками, а мы понятия не имеем, куда идти. Я пошёл в город искать военное командование, искать Ратко Младича. Больше не представляю, где его искать. Нигде никого в униформе. Было 10 мая 1992 г.

Думаю, что надо вернуться в Белград. И тут за мной по лестнице спускается какой-то человек лет шестидесяти. Спрашивает, что мне нужно. Я ему:

— Честно говоря, ищу Ратко Младича. Мы с ним должны встретиться.

Я ему честно представился, а он мне. Сказал, что не так давно был капитаном 1-го класса, вышел на пенсию, но, поскольку он связист, вернулся на службу. И говорит:

— Если он где и может быть, так это в Хан-Пиесаке.

Где этот чёртов Хан-Пиесак? Спрашиваю, как туда попасть. Он позвал кого-то с машиной, и мы поехали. Едем и смотрим, появится ли хоть кто-то в униформе. Нигде никого.

Приехали мы в этот Хан-Пиесак. Спрашиваю, есть ли тут казарма. Есть. На пропускном пункте — взводный действительной службы. Спрашиваю о генерале Младиче. Никто понятия не имеет. Где ваш командир? Говорят, отправился на позиции. Тогда я спрашиваю, где генерал Младич. Они удивляются: какой генерал?!

Стало смеркаться. Я этому парню, который меня привез из Пале, говорю, что мы возвращаемся в Пале. Надо сказать, что на подъезде к Хан-Пиесаку мы обогнали какую-то колонну наших войск. А тут я увидел, что эта колонна до сих пор движется. Встретили какую-то старушку, я её порасспросил, нет ли поблизости каких войск. Та на меня с подозрением глянула и говорит:

— О-о, милок, откуда ж мне знать-то.

А когда получше ко мне да к нашей форме присмотрелась, согласилась сказать:

— Да есть, деточка, там, у Црна-Риеки.