Похоже, президент как-то психологически нуждался в Гайдаре. Через два с половиной месяца после отставки Егора Тимуровича на заседании президентского совета Ельцин обратился к нему:

— Может быть, надо возвращаться?

Но Гайдар не спешил принять это предложение, а после начала чеченской войны он занял резко критическую позицию в отношении президента, и возвращение в Белый дом стало невозможным.

В какой-то момент возникло ощущение, что из правительства ушли реформаторы и остался один только неутомимый Анатолий Чубайс.

Курс правительства Черномырдина постоянно колебался, был двойственным. Вместо жесткого соблюдения единых правил игры, соблюдения налогового и таможенного кодекса постоянно делались исключения, выносились решения о льготах. Чиновники осознали, как выгодно помогать бизнесу, который щедро расплачивался за оказанные ему услуги. Так формировался коррумпированный капитализм.

Одни министры старались выдать побольше кредитов, дотаций, бюджетных ассигнований на поддержку различных программ. Другие пытались ^сократить государственные расходы. За одним столом сидели твердые сторонники государственного регулирования и поЬледовательные либералы.

Борис Федоров вообще считает, что тогда и завершились реальные реформы, а после этого на западные деньги непрерывно покупалась отсрочка от кризиса, который должен был произойти и в конце концов случился — в августе 1998 года.

«Когда в 1991 году сложилось новое российское руководство, — вспоминал Геннадий Бурбулис, — окружение Ельцина составляли интеллектуалы-книжники, которые сумели существенно сократить время освоения президентом некоторых идей и ценностей... Но им не удалось сохранить влияние на Ельцина, атмосферу, подпитывавшую его в трудные моменты.

Затем Ельцин стал приближать к себе так называемых силовых министров. Отсюда предпочтение прямолинейным, упрощенным ответам на сложные вопросы. Мол, мальчики не знают жизни, начитались книжек, соблазнили Ельцина своими наивными мечтаниями. А вот мы, реалисты, сейчас порядок наведем.

Словом, страна качается из стороны в сторону в зависимости от того, какое идейное настроение Борису Николаевичу на данный момент ближе».

В этой формуле Ельцину отводится пассивная роль. Это не совсем так. Он конечно же, как и каждый из нас, находился под влиянием своего окружения. Но окружение он подбирал сам. И менял его, когда менялись задачи, стоящие перед ним.

Отношения в команде Ельцина всегда были очень сложными, потому что он окружал себя разными людьми.

Виктор Иваненко, который был первым и единственным председателем КГБ РСФСР, рассказывал мне:

— В команде Ельцина с самого начала процветал фаворитизм. С одним из фаворитов — Бурбулисом — у меня были хорошие отношения. А с другим — Коржаковым — они сразу же не сложились. Коржаков стал мне навязывать своего человека в заместители. Хороший парень, но самая его высокая должность — начальник отделения КГБ по обслуживанию аэропорта Домодедово. Если бы я его сразу назначил заместителем председателя КГБ России, меня бы все засмеяли. Я отказал Коржакову и нажил себе недоброжелателя. Сначала мне было определено время. Раз в неделю я делал доклад. Потом встречи стали реже, пробиться к президенту — даже с информацией по острым вопросам — стало трудно.

— Разве его не интересовало то, что вы рассказывали?

— Интересовало, но он, очевидно, мне не доверял. Когда он переставал доверять человеку, то просто не хотел его видеть. В письменном виде он принимал доклады. Но деликатные вещи на бумаге не изложишь...

В 1993—1994 годах аппарат Ельцина полностью сформировался. Он состоял из службы помощников президента, Службы безопасности во главе с Коржаковым, собственно администрации и управления делами президента. Все эти службы подчинялись непосредственно Борису Николаевичу.

А первый помощник Виктор Илюшин фактически был выше Филатова, потому что президент каждое утро начинал встречей с Илюшиным, а руководителя администрации призывал к себе по мере необходимости. В восемь утра Илюшин уже был на работе. Когда появлялся президент, к нему сразу же приходил Илюшин, предупрежденный дежурным, и они беседовали минут пять—десять. Первый помощник докладывал расписание работы президента на день и график приема посетителей. Ельцин высказывал замечания и давал задания.

В приемной Илюшина ожидали остальные помощники, которым он передавал поручения президента.

Виктор Илюшин работал в Свердловском обкоме, переехал с Ельциным в Москву и трудился в его аппарате — в ЦК и МГК КПСС. После того как Ельцина убрали из Московского горкома, Илюшина перевели в ЦК КПСС и на полгода отправили в Афганистан, в группу партийных советников, которую возглавлял Виктор Поляничко. Потом Илюшин вернулся к Ельцину в Верховный Совет России и возглавил его секретариат.

Никто не мог попасть к Ельцину, минуя Илюшина, за исключением тех, у кого был аппарат прямой связи с президентом (у него был пульт, когда кто-то звонит, раздается звуковой сигнал, загорается лампочка), но и в таких случаях президент говорит Илюшину, кого ждет. Все остальные желающие попасть на прием к президенту должны были доказать Илюшину, что они достойны беседы.