Он взялся за это дело без колебаний, хотя Ельцин только что не просто выбросил его из правительства, но и вытер об него ноги. Анатолий Борисович — человек счастливо лишенный сантиментов. Он всегда думает только о деле.

Анатолий Чубайс принадлежит к плеяде молодых ленинградских экономистов, которые тесно сотрудничали с единомышленни-ками-москвичами — среди них самой заметной фигурой был Егор Гайдар из Института системных исследований.

Началось с того, что группа Чубайса помогала кандидатам в депутаты горсовета готовить программы. Потом депутаты попросили его применить свои идеи на практике. Так Чубайс стал заместителем председателя Ленгорисполкома.

Борис Федоров, который стал министром раньше Чубайса, вспоминал: «В первый наш приезд в Петербург мы застали во дворце, где работал Анатолий Собчак, его скромного экономического советника Анатолия Чубайса, который одиноко сидел в маленьком кабинете на задворках дворца напротив Исаакиевско-го собора».

Вскоре Гайдар перетащил Чубайса в столицу. В тридцать шесть лет он был назначен председателем Комитета по управлению государственным имуществом. Чубайс заставил Россию принять программу приватизации, несмотря на отчаянное сопротивление чуть ли не всей страны. Его предупреждали: с помощью этих чеков все скупят богатые.

Анатолий Борисович хладнокровно отвечал:

— Если проблема сводится к тому, что «скупят богатые», то я уверен: так оно и должно быть. Больше того, пока мы не преодолеем нашего интуитивного неприятия богатых, нам никуда продвинуться так и не удастся. Нам не дадут это сделать те остатки традиционной коммунистической уравниловки, которые в каждом из нас в большей или меньшей степени все еще сидят...

Приватизация по Чубайсу чуть ли не всеми в стране воспринимается как грабительская. Возможно, потому, что считалось, что все получат какие-то ценности или источник дохода, но это было невозможно в бедной стране. А если бы страна была богатой, приватизация бы не понадобилась.

Анатолий Борисович всегда говорил, что он забрал собственность у неэффективного хозяина (государства) и передал ее эффективному (частному владельцу).

Чубайс — один из самых бесстрашных людей. Твердости его характера, хладнокровию и выдержке можно только позавидовать. Никто не мог его запугать или заставить переменить решение.

— Меня обещали застрелить, посадить, повесить на Красной площади, выплеснуть в лицо соляную кислоту, проклясть в будущих поколениях, зарезать при выходе с работы — уж всего и не припомню. Делалось это в «теплой» личной беседе, по телефону, с трибуны в больших залах, на площадях перед разъяренными толпами, в газетах с миллионными тиражами, по телевидению... Авторами этих угроз были не кто-нибудь, а крупнейшие политические деятели страны, лидеры коммунистических и фашистских партий, мэр одного крупного города, бывший председатель Верховного Совета и бывший вице-президент...

Его коллега по правительству Борис Федоров считает, что для характеристики Чубайса более всего подходят слова «железный», «аккуратный как часы», «обязательный»: «У большинства нормальных людей, общавшихся с ним, он вызывал уважение. У оппонентов же его жесткость и целеустремленность всегда вызывали ненависть, раздражение, но одновременно и уважение к силе.

Он умел находить подходы к высшим сановникам государства, становясь для них незаменимым даже при отсутствии личной симпатии к нему...»

В марте олигархи, как их потом станут называть, а с ними и Чубайс встретились с Ельциным. Они говорили с президентом очень откровенно — прежде он таких речей в своем кабинете не слышал. Они прямым текстом сказали ему, что он проиграет, если не сменит свой штаб и стратегию предвыборной кампании. Ельцин слушал их скептически и в тот день ничего' не сказал. Ему все это было неприятно. Он не привык к поучениям, не привык, что ему говорят о проигрыше. Кто эти люди? Что они понимают в политике? Почему· он их должен слушать? К тому же он только что выгнал Чубайса, а теперь должен на него целиком и полностью положиться.

Вадим Печенев говорит:

— Первое поручение Егорова — обработать подборку документов о коррупции в высших эшелонах власти. Там назывались очень известные люди из министерства финансов, указывалось, что некое важное распоряжение было подписано Чубайсом. На основе этих материалов Николай Дмитриевич попросил меня подготовить записку президенту. Мне сказали, что это оперативные материалы. К таким документам надо относиться серьезно, но им не всегда можно доверять на сто процентов, поэтому я написал несколько туманно. Я не знаю, было ли это поручением, или Егоров действовал по собственной инициативе...

Тем не менее Ельцин принял абсолютно правильное решение, которое позволило ему остаться у власти. Политический инстинкт его не подвел.

Помощники президента были недовольны тем, как Сосковец руководил предвыборным штабом. Людмила Пихоя (она руководила подготовкой президентских выступлений) даже называла его политическим импотентом. И президентской дочери Татьяне Дьяченко, которая интересовалась политикой и приходила на заседания штаба, не понравился командный тон Сосковца. Из-за него возникло несколько опасных для Бориса Николаевича скандалов. Например, железнодорожников и металлургов заставляли расписываться сразу в двух ведомостях — за зарплату и в поддержку президента Ельцина. Такие истории могли погубить предвыборную кампанию.