Глава компартии России Геннадий Зюганов рассказал «Независимой газете», что накануне отставки правительства у Примакова было совещание с лидерами фракций, с руководством Государственной думы:

— Затем мы остались — я, Рыжков и Харитонов — и еще два часа вели с Примаковым и его заместителями обсуждение ситуации в стране. Мы прямо сказали, что Ельцин и его команда пойдут на отставку Примакова...

У Примакова была редкая возможность. Мы ему сказали, что завтра Ельцин отправит его в отставку, и просили рассмотреть сложившуюся ситуацию на совместном заседании Федерального собрания и правительства. К сожалению, правительству не хватило мужества это сделать. Мы пригласили их в Думу, но они не появились. А затем не появились и в Совете Федерации. Если бы тогда они решились, уверен, две палаты и правительство Примакова нашли бы выход...

Если бы законодатели и правительство обратились ко всем силовым ведомствам с совместным призывом соблюдать спокойствие и не поддаваться на провокации, уверял Зюганов, то ни один солдат, ни один генерал не выступили бы против законного правительства, поддержанного' народом... Тогда была реальная возможность рассмотреть поправки к конституции и перераспределить полномочия. Тогда была стопроцентная возможность поставить правительство под контроль двух палат...

Почему же, спросили Зюганова, коммунисты, как они это обещали, не вывели людей на улицы в знак протеста против отставки Примакова?

— Это можно было сделать при одном условии. Если бы Примаков сказал: «Да, я приду в Думу» — и официально обратился к стране. А когда он сказал, что уходит в связи с тем, что этого требует Ельцин, ситуация поменялась кардинально... Мы собрали Совет Федерации, но и там не хватило мужества честно оценить происходящее. Звать людей на улицы, когда сами отставляемые не делают шагу навстречу Думе, — смысла нет...

Ельцин опять рискнул и опять выиграл. Абсолютно непопулярный президент избавился от необыкновенно популярного премьер-министра, и ничего в стране не произошло — ни демонстраций, ни забастовок, ни массового возмущения! Примаков безмолвно ушел, невероятно страдая от унижения. Дума покорно проголосовала за нового премьер-министра Сергея Степашина.

Убрав Примакова, Ельцин нанес левым тяжелый удар. Они увидели, что президент абсолютно уверен в себе, но не могли понять почему и растерялись. Поэтому и импичмент провалился. Коммунисты потерпели катастрофическое для них поражение. Еще вчера громогласно говорили о «полевении» России, о том, что вся страна поддерживает коммунистическую оппозицию, и вдруг замолчали.

Коммунисты даже не решились сопротивляться назначению Степашина на пост главы правительства, хотя Сергей Вадимович — президентский премьер, полностью ему преданный человек и единомышленник.

Отставка едва ли была для Евгения Максимовича неожиданностью. Примаков помнил незавидную судьбу всех своих предшественников и наверняка понимал, что президент его не очень любит. Хотя обставлен был его уход с должности отвратительно — люди, которых он, по существу, спас в критические дни осени 1998 года, не нашли в себе силы сказать положенное в таких случаях спасибо.

Отставку Примакова одобрили всего два процента опрошенных. У многих в стране осталось ощущение, что с ним поступили непорядочно. Еще ни один глава правительства не уходил со своего поста в ореоле народной любви. Примаков поставил рекорд. И сменщик не смотрел ему презрительным взглядом в спину, а говорил, что продолжит курс Примакова.

Наверное, все началось с того, что Генерального прокурора России Юрия Ильича Скуратова попросили подать в отставку. Но лишь много позже, когда уже закончилась не только скандальная история бывшего Генерального прокурора Скуратова, но и завершилась вся эта запутанная интрига, стал понятен ее истинный смысл.

Скуратов стал четвертым по счету Генеральным прокурором самостоятельной России. Ни один из четырех не снискал себе лавров на этом посту. Всех перепробовали на посту Генпрокурора — и праведника, и грешника, и человека от сохи, и высоколобого профессора. Ни у кого не получилось. Один из них сам ушел в отставку, остальных выгнали. Не везет России с генеральными прокурорами.

Общее в прокурорах только одно — все они обожают носить служебный вицмундир, наслаждаясь маршальской звездой на погонах. Возможно, потому, что они провинциалы, приехавшие завоевывать Москву и добившиеся невероятного успеха.

Валентин Степанков, юрист из Перми, стал Генеральным прокурором России в декабре 1990 года, когда еще существовал Советский Союз. Степанков втянулся в политическую борьбу и в момент яростного противоборства между парламентом и президентом сделал неверный выбор и потому утратил свой пост сразу после октябрьских событий 1993 года.

Вместо Степанкова назначили Алексея Казанника, юриста из Омска. Казанник известен тем, что когда-то уступил Ельцину свое место в Верховном Совете СССР. Стыдливый и застенчивый человек, Казанник продержался всего полгода.

Прекраснодушного Казанника сменил на диво практичный Алексей Ильюшенко, юрист из Красноярска и мастер спорта по вольной борьбе в полутяжелом весе. В 1993 году его поставили во главе контрольного управления президента. Он очень активно участвовал в политическом противоборстве президента Ельцина и вице-президента Александра Руцкого. Борьба эта велась сомнительными средствами^ Но Ильюшенко отличился и был поставлен во главе прокуратуры. Совет Федерации его кандидатуру не утвердил. Он некоторое время исполнял обязанности, а потом его — молодого человека — отправили на пенсию.