Но Примаков понимал, что он может спокойно работать до тех пор, пока не скажет, что намерен заняться политикой и готов выставить свою кандидатуру в президенты.

Первоначально Ельцин зависел от Примакова и даже в определенном смысле заискивал. Примаков потом расскажет, что через две недели после его назначения президент вдруг многозначительно и доверительно заговорил с ним:

— Давайте думать о стратегических вопросах. Я мыслю вас на самом высшем посту в государстве!

Примаков благоразумно отказался развивать эту тему:

— Я не готов к такому разговору. Не готов и не хочу его вести...

Борис Ельцин назвал Примакова «самым сильным, самым надежным премьером, которого поддерживает президент, поддерживает правительство, поддерживает Государственная дума, поддерживают региональные власти на местах». Ельцин сказал, что получает удовольствие, видя, как Примаков решает проблемы, находя удачные компромиссы...

Но едва кризис миновал, стало ясно, что Примаков неприятен Ельцину. Очень быстро заговорили о том, что между Ельциным и Примаковым пробежала черная кошка, что президент обижен на премьер-министра, который за его спиной договаривается с Государственной думой о том, чтобы вывести правительство из-под контроля президента. Известно, как Ельцин «любит», когда в его окружении кто-то занимается самостоятельной политикой...

Говорили и другое: что в момент обострения президентской болезни Примаков пытался взять под контроль силовые министерства. Это не так. Министры обороны, внутренних дел, директор Федеральной службы безопасности подчиняются только президенту. Это не значит, что они никогда не появляются в кабинете премьер-министра и не выполняют его просьб. Просто о каждом таком поручении премьер обязан поставить в известность президента.

Другое дело, что с Примаковым силовые министры явно сотрудничали с большим удовольствием, чем с его предшественниками. И он, уйдя из разведки, не утратил контакта и с бывшими подчиненными, и со смежниками.

В реальности назначение Примакова премьер-министром и сам президент, и его окружение воспринимали как свой проигрыш: Ельцин дал слабину и позволил сделать главой правительства не того человека, которого хотел.

Евгений Максимович пытался установить рабочие отношения с Татьяной Дьяченко, но она не хотела откровенничать с главой правительства и делиться с ним своими планами.

9 апреля Ельцин публично сказал:

— Не верьте разговорам о том, что я хочу Примакова снять, правительство распустить и так далее. Все это домыслы и слухи. Я считаю, что на сегодняшней стадии, на этом этапе Примаков полезен, а дальше будет видно.

Это было болезненное для Примакова заявление — президент говорил стране, что он в любую минуту может расстаться с Евгением Максимовичем.

Примаков тут же ответил, выступив по телевидению:

— Пользуясь случаем, хочу еще раз заявить, особенно тем, кто занимается этой антиправительственной возней, — успокойтесь, у меня нет никаких амбиций или желания участвовать в президентских выборах и я не вцепился и не держусь за кресло премьер-министра, тем более когда установлены временные рамки моей работы: сегодня я полезен, а завтра посмотрим...

Примакова пытались отговорить от этих слов, но он вел себя уверенно и смело.

Знатоки кремлевской жизни поняли, что и Евгений Максимович не задержится в своем кресле. В 1998 году сменилось три премьер-министра. На то, чтобы сменить главу правительства, у президента в любом случае сил хватит. Так и получилось. В 1999-м тоже сменилось три премьера.

В книге Ельцина «Президентский марафон» так объясняются причины отставки Евгения Максимовича:

«Примаков с каждым днем становился для огромной части бизнеса, а значит, и для среднего класса, средств массовой информации, для многих политиков и целых думских фракций раздражающим фактором. Вольно или невольно Евгений Максимович консолидировал вокруг себя антирыночные, антилиберальные силы, вольно или невольно наступал на свободу слова, и журналистов не могло это не волновать.

Той весной многие российские граждане в массовом порядке начали паковать чемоданы... Возбуждались непонятные уголовные дела. Под арест попадали невинные люди. Часть сотрудников спецслужб не скрывали при допросах и обысках бизнесменов, что ждут реванша за прежние годы...

Дальнейшее пребывание Примакова у власти грозило поляризацией общества. Разделением на два враждующих лагеря. Это была тяжелая тенденция. Затягивание этого процесса, сползание к прежним, советским, методам руководства могли превратить его отставку в настоящий гражданский конфликт. Стало понятно, что ждать до осени, тем более до 2000 года, как я запланировал раньше, просто нельзя».

Странно сейчас читать эти ельцинские слова.

Наступление на свободу слова, реванш спецслужб, возбуждение непонятных уголовных дел, аресты и обыски — все это, скорее, описывает то, что стало происходить уже после отставки Примакова, когда президентом стал ельцинский преемник Владимир Владимирович Путин.

Примаков возглавлял правительство восемь месяцев.

12 мая 1999 года, когда глава правительства пришел к Ельцину с очередным докладом, оживленный и приободрившийся президент внезапно сказал: