Подождите, давайте разберёмся, что такое «возмутительно». Это означает, что некая вещь настолько отклоняется от современных общепринятых стандартов, что кажется возмутительной. Ну, после Уотергейта - после того, как мы узнали, что Президент Соединённых Штатов может быть проходимцем. что тогда возмутительно? Возмутительно ли выходить на сцену в смешном костюме и плеваться по всей сцене пенящимися кровяными пузырьками? Вот это люди считают возмутительным.

Всё-таки это развлечение.

Значит, надо допустить, что Уотергейт был самым лучшим развлечением, какое только может предложить Америка. Мне кажется, что наш теперешний Президент не совсем уотергейтского калибра, но в конце концов он предоставит кое-какое развлечение для учебников истории. Его вознесла на вершину позиция «я-более-благонамерен-чем-вы» - и я не верю, что такие люди существуют. У американцев есть желание найти что-нибудь милое. Следовательно, человек, который прилично выглядит и много улыбается, может безнаказанно убивать. Это garni du jour.

Это столь же справедливо в отношении мира джаза. Весь джазовый синдром погряз в garni du jour. Люди, которые мало что могут сказать на своём инструменте и которые построили свою репутацию на одном-двух альбомах, формируют и переформировывают супергруппы, производящие альбомы с записями джем-сейшнов, имеющие мало достоинств, если не считать очень быстрого пентатонического исполнения.

Вообще фьюжн - это тупик?

Ну, прежде всего, для того, чтобы стать фьюжном, чтобы вписаться в маркетинговую концепцию, которую люди считают фьюжном, нужно ЗВУЧАТЬ как фьюжн. И это имеет очень слабое отношение к действительному сплаву чего-то с чем-то. Это просто значит, что клавишник должен звучать как Ян Хаммер, гитарист, барабанщик и басист все должны играть в определённом духе. И после того, как каждый парень сформировался согласно этому определённому шаблону, всё музыкальное произведение должно быть тоже оформлено по этому шаблону. Так что же получается? Ничего. Просто шум.

Проблема в том, что после этого люди опускают нос и начинают смотреть на трёхаккордную музыку, двухаккордную, одноаккордную музыку. А что у нас во фьюжн-музыке? Некоторая её часть трёхаккордная, просто в аккордах больше парциальных тонов. Вместо прогрессии I-IV-V они играют I-II-бемоль-УП или какую-нибудь другую простую прогрессию, позволяющую им гнать на этом фоне серию легко узнаваемых шаблонов. Всё это механично. Понимаете, частично проблема в том, как потребители используют музыку для поощрения своего представления о стиле жизни. Люди, считающие себя современной молодёжью, движущейся вверх, увлекаются фьюжном или диско -этой прилизанной, подчищенной, точной, механической музыкой. И они обычно не любят всё остальное, потому что оно непричёсанное. Трёхаккордная фузовая музыка - это не совсем то, чем предположительно будет интересоваться молодой ответственный работник. Он хочет чего-нибудь такого, подо что приятно было бы разъезжать в «Масерати». Так что в конце концов, это снижает достоинство музыки, и что бы там ни делали музыканты. Но, как я сказал, хорошо, что вся эта музыка существует для всех этих людей. Потому что без неё в их жизни будет чего-то недоставать.

Перевод ©2007 2 августа

Когда группа Фрэнка Заппы в 1967 г. выпустила альбом Freak Out!, реакция большинства потребителей была примерно такой: «Наверное, это какая-то шутка - но я её не понимаю.» В то время, когда рок-музыка начинала воспринимать саму себя всё более и более серьёзно, и профессора колледжей цитировали Боба Дилана и Beatles, Заппа, казалось, осмеивал всё, что только было священного - в том числе и собственную музыку. В комментариях к этому дебютному альбому он писал о песне "Hungry Freaks Daddy", что в ней нет «никакой идеи», и признавал, что песня "Wowie Zowie" была «создана для того, чтобы заманить 12-летнего слушателя в наш лагерь.» Пока другие группы пропагандировали мир и любовь, Mothers оскорбляли со сцены свою публику. И они были какие угодно - но только не красивые.

Мало кто из критиков тогда мог предсказать, что запповская атака сенсорной перегрузки станет столь влиятельной силой в музыкальной фракции, позже получившей название «фьюжн» и «прогрессивный рок». Ещё меньше могли помыслить о том, что у Заппы будет одна из самых долгих и плодотворных карьер в роке.

Спустя тринадцать лет и пару дюжин альбомов, Заппа всё ещё испытывает непонимание со стороны критиков и покупателей, а его общественный образ сейчас искажён не менее, чем в те времена. Скажите кому-нибудь, что идёте брать интервью у Заппы, и вы, вероятно, услышите: «Удачи, парень - от последнего, кто пытался взять у него интервью, он оставил мокрое место», или «Возьми у него для меня кислоты», или «Обязательно спроси его о том, как он ел дерьмо.»

Последнее заявление относится к одному из самых распространённых и живучих слухов в истории рок-н-ролла - речь идёт о «состязании в хамстве», якобы происходившем на сцене между Заппой и Fugs (некоторые говорят - Капитаном Бифхартом), в котором Фрэнк победил, после того как испражнился на сцене и съёл своё дерьмо. Тот факт, что столь многие люди готовы верить в подобную чепуху, много говорит о том, как Фрэнка воспринимает большинство. Что касается наркотиков, Заппа и в печати, и в песнях выступал страстным противником их употребления (правда, он говорит, что пару раз курил марихуану), но общее мнение таково: «Чтобы быть настолько ненормальным, нужно на чём-то сидеть.»

Что касается его терпимости к журналистам, он открыто заявляет, что не особенно любит давать интервью - частично потому, что у него есть много более важных дел, а частично потому, что большинство рок-журналистов не были особенно добры к нему и его музыке. В объёмной Иллюстрированной Истории Рок-н-Ролла журнала Rolling Stone Заппе уделён один поверхностный абзац в статье «арт-рок» - в то время, как таким вторичным артистам, как Род Стюарт и Creedence Clearwater Revival, отведены целые статьи. Но на самом деле Заппа -это мечта интервьюера; он отчётлив, остроумен, интеллигентен, готов обсуждать любые вопросы, и, вероятно, способен сам написать лучшую статью, чем большинство профессиональных журналистов, которые пишут о нём. Возвратившись из Европы, Заппа оторвался от своего композиционного распорядка, чтобы провести это интервью в своём доме в Голливуд-Хиллз.