— Мы оба получили прошлую ночь, и, должен признаться, я жду продолжения.

Улыбка тут же пропала. Дел снова стала спокойной, сдержанной, серьезной.

— Продолжение будет… если я выиграю.

Я не рискнул испытывать свое терпение, пробиваясь через толпу на лошади, и уж совсем не представлял, что стал бы делать, если бы жеребец решил расчистить себе свободное пространство. Кроме того, когда твоя голова на одном уровне с головами остальных, легче прислушиваться к болтовне, а я хотел узнать последние новости об Оракуле или джихади. Так что я смешался с толпой.

Побродив по аллеям, улицам и базару, я кое-что выяснил. Оракул, по слухам, упрямо продолжал предсказывать скорое появление джихади. Конечно «скорое» понятие относительное — из слов Оракула выходило, что ожидание могло растянуться и на год — но я искренне сомневался, что у кого-то хватит терпения так долго ждать.

Услышал я и о других предсказаниях Оракула. Он рассказывал, каким будет мессия, говорил, что этот человек недавно вернул себе силу. Оракул утверждал, что мессию узнают сразу — он человек многих талантов и твердо решил сделать Юг таким, каким он был в древности.

Не удивительно, что танзиры волновались.

Я подошел к окраине города, где расположились племена, с тяжелым сердцем. Обычно к каждому племени можно найти подход — если они не настроены именно против вас — торговля, обмен, переговоры. Но некоторые племена, такие как Ханджи и Вашни, были настроены враждебно ко всем и их всегда старались избегать, хотя бывали случаи, когда уклониться от такой встречи было невозможно, например в Пендже, где племена, кочевники по природе, бродили где хотели. Я смотрел на хиорты и никак не мог поверить, что так много разных племен уживались вместе. Игра шла по каким-то незнакомым мне правилам.

От этого визита я ничего не ждал. Во-первых, Салсет могли остаться в Пендже, а во-вторых, даже если они пришли сюда, со мной могли общаться как с пустым местом — все взрослые отлично помнили, чем я был, и ни один из них не позволил бы мне забыть об этом.

И уж конечно не позволил бы этого шукар, у которого были свои причины ненавидеть меня. Хотя он мог и умереть. Если бы я знал, что старик умер, мне было бы легче.

Но он был жив.

Я нашел Салсет случайно. Растолкав коз, овец, ослов, детей, собак и цыплят, бродивших между фургонами и хиортами, я уже подошел к городу и остановился на несколько секунд раздумывая, не пойти ли к другому племени, но тут что-то заставило меня развернуться и я увидел знакомый хиорт.

Салсет расположились рядом с сине-зелеными палатками Талариан. Поскольку Талариан были гораздо многочисленнее, не удивительно, что Салсет рядом с ними терялись. Я пошел к хиорту шукара.

Он сидел на одеяле перед открытым пологом. Седые волосы поредели, а зубов у него почти не осталось. Покрытые пленкой глаза старика слепо смотрели на мир. В нем едва теплилась жизнь, но он узнал меня с первого слова.

— Мы дали вам лошадей, — прошипел он. — Мы заботились о твоей больной женщине, мы дали вам воду и еду. Тебе нечего больше требовать от нас.

— Я могу потребовать гостеприимства, его вы обязаны оказать каждому. Это обычай Салсет.

— Не учи МЕНЯ обычаям Салсет! — его голос дрожал от старости и гнева, а не от страха. — Это ты забыл наши обычаи и добился помощи незамужней женщины.

Я тоже разозлился.

— Ты знаешь не хуже меня, что Сула решала сама. Она была свободной, не связанной ни с одним мужчиной. Женщины Салсет живут с кем хотят пока не примут в свой хиорт избранного ими мужа. Ты просто ревнуешь, старик — она предпочла чулу и отказала шукару.

— Ты заставил ее сказать, что это ТЫ убил зверя.

— Я убил его, — ровно сказал я, — ты тоже это знаешь… Но ты никак не хочешь признать, что чула преуспел там, где ты провалился, — взглянув на поношенную одежду и старый хиорт, я понял, что шукара преследуют неудачи. Когда-то он был очень богатым человеком. — Ты уже не владеешь магией? Разве боги отвернулись от тебя?

Я понимал, что старик, сидящий передо мной, скорее всего не проживет и года, и не хотел говорить с такой горечью и надрывом, но я не мог забыть, какой была моя жизнь с Салсет. Я не обязан был с ним любезничать. Я не должен был ему ничего, кроме искренности. Я ненавидел старика.

— Жаль, что ты не умер от яда, — прошептал он. — Еще день, и ты бы сдох.

— И я благодарен Суле, — заметил я и понял, что мое терпение истощилось. — Где ее хиорт, шукар? Скажи где Сула. Обычаи Салсет обязывают тебя помочь гостю.

Он покусал сморщенные губы, показав оставшиеся зубы, коричневые от ореха беза, и плюнул мне под ноги.

— Когда придет джихади, Юг навеки избавится от тебя и таких, как ты.

Шукар подтвердил мои подозрения, но о джихади я с ним разговаривать не стал.