— Дело в том, что если наше посольство, даст Бог, будет успешным, то приехавшим проверять нас монголам покажем, что строим храм, а не крепость. Если это будет не очень убедительно, покажем старый частокол, который скоро развалиться, лишив защиты город. Бог нам поможет.

Выполняя поручение князя, Гаврила дал задание своим помощникам, расспросить Тули о его избиении.

Обрадованный тем, что его не дают в обиду, Тули рассказал, что один из напавших на него крикнул: «Карась, хватит, убьешь, пусть сначала дом построят».

В большой комнате, перед Гаврилой на полу лежит человек, лет двадцати пяти, с рыжими, местами красноватыми волосами. Он шмыгает разбитым носом. «Рыбьи глаза» взирали на своего властителина со страхом и готовностью рассказать все.

«Правда, похож на карася». — Подумал Гаврила и тихим вкрадчивым баритоном спросил:

— Расскажи, мил человек, зачем избивали монгола? Только без вранья! Повешу!

Испуганные глаза заметались, ища защиты, но бревна, уложенные в стены, подсказали ему, что сбежать не удастся.

— Я все скажу.

— Слушаю.

— Мы избили его за то, что он монгол, сколько они наших людей положили.

— Зачем дом разрушали?

— За то же! — Карась держался все увереннее, размышляя: «За такое в яму не посадят и не убьют, поколотят и отпустят».

— Я знаю, что после того как монголы построят дом, вы их хотели убить, чтобы завладеть строением.

— Зачем нам их убивать? У нас есть землянка.

— Вы эту землянку рыли сами?

— Там жил мужичок, но умер, землянка досталась нам.

Гаврила внимательно смотрел в лицо Карася. Тот заметно нервничал, глаза стали матово-белыми, от чего он стал еще более походить на рыбу.

— Умер или вы его убили?

— Умер, умер. — Взгляд рыбьих глаз метнулся в сторону.

Гаврила понимал, что Карась врет, но доказать обратное не мог. Тогда он решил прибегнуть к хитрости.

— Люди видели, как вы, что-то закапывали. Сейчас пойдем, откопаем, если там тот мужичок, то я тебя повешу.

— Мы его закопали, но не убивали.

— Опять ты говоришь не правду. Гаврила поставил последний капкан.

— Отчего же у могилы была кровь на траве?

Карась скис. Его голова опустилась на грудь

— Я не хотел, меня Ведун заставил.

— Рассказывай все за ваши похождения с Ведуном.

Довольный Гаврила откинулся на стену, у которой стояла лавка, капкан сработал.

Карась торопливо говорил, будто поскорее хотел избавиться от скверны.

— Приведите второго.

— А этого куда? — спросил помощник.

— Пусть полежит здесь.

Ведун уверенной походкой вошел в комнату. Его умные глаза не выражали никакого беспокойства.

— Ведун, — задумчиво произнес Гаврила, — ведаешь все или с нечистой силой знаешься?

Ведун не удостоил соперника ответом.

— Не хочешь говорить, на дыбе доскажешь.

— Я ни в чем не виноват. За что меня на дыбу?

— Расскажи, откуда пришел? Ведун мельком взглянул на Карася, который в ужасе отползал к стене.

— Карась, наверное, наврал с три короба. Сам, небось, натворил, а на меня сваливает. Шесть дней я защищал Рязань, до тех пор, пока не увидел голову воеводы на копье у монгола.

— Как звали рязанского воеводу? — попытался поймать Ведуна Гаврила.

— Вадим Кафу. Его гибель во многом предопределила падение Рязани.

— Ты молодец! Умно подготовился! Знаешь, как пала Рязань, но ты убежал оттуда значительно раньше, чем началась осада.

— Это сбежал Карась, я был на стенах.

— Назови ратников, которые сражались рядом с тобой? — задал безнадежный вопрос Гаврила, так как имена эти проверить нельзя.

Ведун не был готов к такому вопросу. Он сделал вид, что вспоминает, но все имена как-то вылетали из головы. Ответ на такой вопрос он явно не заготовил. Он называл имена, но не было в нем прежней уверенности. Он еще называл имена, когда последовал еще более коварный вопрос.

— Ты говоришь, что Карась убежал раньше на шесть дней, до штурма, но тогда как вы оказались опять вместе?