— Они все-таки умерли.

— Невозможно предусмотреть все, — советник равнодушно пожал плечами. — Яд?

— Похоже, — Дарин покосился на светло-желтый пенный ручеек, вытекавший из-под другого штурмовика.

— Предусмотрительно, — старый гном перевернул второй труп. — Ты не видишь ничего странного?

— Они люди. Только карлики.

— Какой вывод? Быстро, раз, два три!

Дарин поморщился. Больше всего он не любил таких экспресс-допросов.

— Нас хотят завоевать.

— Нас всегда хотят завоевать, забыл? — советник выудил из угла чудом уцелевший стул и вальяжно на нем развалился. — Я ожидаю от своего сына большей сообразительности. От своего единственного сына, замечу.

На миг ноги Дарина превратились во что-то невесомое, голова опустела, а в желудке образовался огромный ледяной ком.

— А… как же…

— Я могу ими гордиться, — лицо советника окаменело.

— Нас хотят рассорить с Небосводной.

— Скорее всего. Хотя и не факт, — Диран, покряхтывая, поднялся на ноги. — Подумай об этом. И еще одна небольшая просьба.

— Я слушаю.

— Займись душами стражи. Хоть мы и не можем ими гордиться, они заслужили покой.

Флигг стояла на верхней галерее арсенала, наблюдая за работой техников. Те крайне аккуратно курочили квантовую боеголовку — первую из двухсот, выделенных адмиралу «на всякий случай». Дверь коротко зашипела, пропуская внутрь адъютанта.

— Что вы задумали?

— У меня было видение, — Люсинда даже не соизволила повернуться.

— Вы хотите сказать, галлюцинация? Я же говорил — вы слишком серьезно ко всему этому относитесь.

— Нет, именно видение, — женщина даже не думала сердиться. — Я, к твоему сведению, эту ночь спала как младенец, а утром не поленилась дойти до лаборатории. Все анализы в норме. А вот будильник — умер, — она вынула из кармана воняющий горелой пластмассой кирпичик. — Не видишь ничего подозрительного?

Торуа извлек из кармана крохотный фонарик и посветил на умерший прибор. Внешне тот выглядел совершенно нормально — за исключением вони.

— Ничего. Хотя… — дисплей покрывала густая паутина трещин, словно его долго молотили чем-то тяжелым. — Дисплей сгорел.

— Там все сгорело, — Флигг нетерпеливо забрала будильник обратно и разъединила корпус на две половинки. — Видишь?

Микрочипы вспухли уродливыми пузырями, а плата растрескалась, словно ее, сперва раскалив докрасна, кинули в ледяную воду. С учетом того, что корпус остался невредим, это было невероятным.

— Я так думаю — меня посетили. Вероятно, кто-то из этих сверхъестественных сущностей, о которых так любят говорить аборигены — уже в метре от моей постели все осталось целым. Мне предъявили ультиматум — признание юрисдикции Уважаемых и свободный доступ миссионеров всех мастей, или тотальное уничтожение.

— Либо полная деградация, либо смерть. Неприятно.

— Точнее, смерть или смерть. Думаешь, сколько из нас выживет, если технике придет конец?

— Думаю, никто. Нас просто задавят количеством.

— Вот именно. Потому я решила подстраховаться, — Флигг кивнула в сторону техников. — Надеюсь, успеем.

— А что вы все-таки задумали?

— Ты в курсе насчет плана «Посев»?

— Разумеется. Но замечу — с учетом наличного топлива для аэромобилей у нас есть четкая дилемма: либо «Посев», либо ракетно-бомбовый удар по армии вторжения. Удар, по моему мнению, эффективнее.

— Эффектнее, а не эффективнее. Полоса противопехотных мин с антимагическими взрывателями, конечно, убьет немногих — но боевой дух подорвет куда лучше боеголовок. По крайней мере, об этом будет, кому рассказать. Так что — только «Посев». Впрочем, речь сейчас не о нем. Знаешь, в чем суть могущества Уважаемых?

Адъютант покачал головой.

— Я так и думала. Их сила — в числе приверженцев. Чем больше в них верят — тем больше у них сил, и наоборот. Если в них не будет верить никто — они умрут. Вот такая простая арифметика.

— Вы хотите заняться атеистической пропагандой?

— Хорошая идея, — Люсинда печально улыбнулась. — Будь у нас лишняя сотня лет, непременно бы попробовала. Нет, моя идея проще. Ты давно заглядывал на склад тяжелого строительного оборудования?

— Если честно, нет — с момента последней ревизии. Там, к счастью, с точки зрения местных нет ничего ценного.

— Это, конечно, получилось весьма кстати. Так вот, сейчас оно на континенте «Д», копает там шахту. Расчетная глубина — чуть больше километра над слоем Мохо. По расчетам наших яйцеголовых, даже единственной боеголовки будет достаточно, чтобы уничтожить всю жизнь на планете подчистую.