Колька согласился, тут же. Борис Михайлович объяснил, куда надо подъехать. На собеседование. Николай подумал, поколебался – и поехал. А чего ему? Пошлют – так пошлют. Но попытка – не пытка.

Его из приемной – сразу к начальнику отдела кадров! А тот Николаю – оклад в две тысячи долларов устроит? Извините, говорит, что не очень много. Но это без премий. На первое время, потом увеличим. Устроит? Вот здесь заявление о приеме на работу. Подпишите. Когда сможете выйти?

Николай совсем голову потерял. Ни тебе вопросов. Ни проверки деловых качеств. Ни тестов. Ни-че-го! Подписал бумагу – его приняли. Уже в приемной, когда, ни фига не соображая, вышел, услышал голос секретаря: «А вы, Игорь Дмитриевич, у этого молодого человека резюме взяли? Или рекомендации есть?».

А тот в ответ: «Какое, на хрен, резюме? Какие рекомендации?! Да сам Клеменко мне позвонил! Сказал: этого человека необходимо принять на работу!».

И стал Николай банковским служащим с очень приличной зарплатой.

– Мороз по коже, – признался Клоков.

Все помолчали, размышляя над тем, что рассказал Доценко.

– Так что, идем прямо или нет? – спросил Лишнев. – Любаня говорит, нельзя.

– Лучше свернуть! – покачал головой Доценко.

– Поддерживаю, – высказался Фокин.

– Согласен, – кивнул Дмитрий Клоков.

– Значит, вы не будете считать меня сумасшедшим, – удовлетворенно заметил Лишнев и тяжело поднялся с места. – Меняем направление движения. Уходим влево. Вперед!

И он повел группу чуть назад и в сторону, в обход высокой гранитной скалы с раздвоенной вершиной.

– Покурить бы, – очень тихо, почти беззвучно, выдохнул боец в маскхалате, опустив прибор ночного видения.

Никто не отозвался. Наблюдатель поежился, завозился на месте, устраиваясь поудобнее. Он лежал на холодных камнях уже второй час и, несмотря на теплую одежду, мечтал о том, чтобы побыстрее сдать «вахту». Отползти назад, подняться на ноги, разогнать застоявшуюся кровь. Человек взглянул на небо, вновь прижал к глазам ПНВ. До рассвета оставалось совсем немного времени. Казалось невероятным, что беглецы, пропустив самое темное время суток, попытаются миновать заслон именно сейчас.

– Чертово лето! – недовольно пробурчал наблюдатель, энергично шевеля пальцами ног, чтобы кровь побежала быстрее. – Где этот долбаный полярный день? Где теплая погода? Чуть ли не ноль градусов. Одуреть можно…

– Какое лето? – послышалось из «улитки», вставленной в ухо. Один из «камней» на соседнем склоне зашевелился, изменил форму. – До лета еще дожить надо, и – не забывай – мы за Полярным кругом.

– Тот, кто будет болтать на вахте – точно до лета не доживет! – долетело до обоих.

– Дак не пойдут они, командир… – усмехнулся человек с ПНВ. – Не пойдут. Что ж они, идиоты, переть? Через полчаса светло будет…

– Молчать! – злобно прохрипел командир отряда ликвидаторов. – Молчать и выполнять приказы!

– Есть, товарищ бывший подполковник внутренних войск! – шутливо оскалился наблюдатель. Карикатурно вскинул руку к виску: – Разрешите бегом?

– Ты… падла… – пистолет с глушителем ткнулся в висок «мятежному» бойцу: – Ты щас здесь, среди сопок, навсегда останешься! Вместе с теми, кого мы ловим, понял?

– Ты чего разошелся-то, командир? Пошутил я!

– Да я тебя… Я пристрелю тебя, урод! И никто – слышишь, никто – ни одна конторская крыса не спросит с меня за это! Потому что здесь, – подполковник ВВ махнул стволом, обводя сопки. – Здесь и сейчас только я решаю, кто имеет право жить, а кто нет! Все ясно?

– Так точно!

– И если ты хоть раз…

– Ш-ш-ш… – предостерегающе шикнул второй наблюдатель, разом меняя позу, «перетекая» в другое положение, так, что ствол снайперской винтовки чуть выдвинулся вперед, наклонился. Рука бойца легла на приклад. – Ш-ш-ш…

– Что там, Бросов? Докладывай! – подполковник Смердин мигом забыл про лекцию, которую только что собирался прочесть бойцу, оказавшемуся на позиции рядом с командиром группы и проявившему излишнее легкомыслие.

– Сейчас… сейчас! – Бросов что-то высматривал на склоне сопки, располагавшейся в полутора сотнях метров. – Пока не видно… Сейчас… Ага! Есть! Вот он!

– Рохлин! Дай ПНВ! – отрывисто приказал Смердин, за несколько секунд оказавшийся рядом с наблюдателем, обнаружившим движение. – Где? Показывай!

– Смотрите, товарищ подполковник, – чуть подкорректировав направление, сказал боец. – Вон он! Спускается по трещине, маскируясь.

– Точно! – оскалился Смердин. – Молоток, Бросов! Как ты его заметил?! Или нет, ведь ты сигнал дал до того, как уловил движение… Почувствовал, что ли? Как в «зеленке», на Кавказе?

– Ага, – тихо ответил боец. – Вдруг понял, что там кто-то есть. А потом и глазами засек.

– Отлично, Бросов! Считай, премию ты уже заработал. Теперь дело за малым – уложить всю группу, а потом и в Москву мотаем, за гонораром.