– Есть!

Куроводов вдруг сменил тон.

– Ты должен достать их, подполковник, – чуть ли не умоляюще произнес он. – К утру. Обязательно.

– Есть! – Смердин понимал, что происходит с Куроводовым.

Чем дольше рабочие-мутанты бегали по сопкам, тем меньше оставалось шансов сохранить все в тайне. От пограничников. От прессы. От президента «Норднефтегаза».

– Выполнять! – Куроводов дал отбой.

Смердин не сразу поднялся с кресла в кабине вертолета. Он еще посидел немного, размышляя. И лишь потом вернулся к действительности. Люди ждали приказов.

– Всем покинуть борт! – распорядился вэвэшник. – «Вертушки» – на базу! Формируем мобильные группы, занимаем позиции на вершинах сопок. Следим. Реагируем на любое движение. К утру мы обязаны найти мутантов.

Даже при свете вечерних сумерек идти было очень рискованно. В этом беглецы убедились почти сразу. Вскоре после того, как они покинули укрытие, двинулись в путь, где-то позади стал нарастать гул вертолетного двигателя. Доценко шел первым. Он тут же остановился, принялся лихорадочно озираться по сторонам, осматривая сопки. Приличного укрытия нигде не было.

– Черт бы его побрал! – в сердцах выругался Марат, оборачиваясь.

Беглецы сгрудились в кучу, ожидая, что скажет Лишнев, который двигался чуть позади, замыкающим. Дима Клоков побледнел – вертолет пока был далеко, но шел точно на них. Святослав начал шепотом читать молитву.

– В воду! – крикнул Лишнев, забывая о необходимости соблюдать тишину. – В воду, тормоза! Быстрее!

Первым выполнил команду Доценко. Видимо, потому, что сразу понял замысел лидера. Он бросился вперед – туда, где в подступавшей темноте виднелось еще одно озерцо. Следом, что есть мочи, рванули Клоков и Фокин.

– Только не с разбегу, Марат! – успел крикнуть Лишнев, и его подсказка оказалась очень своевременной.

Товарищ чуть было не ухнулся в воду со всего маху. Волны, побежавшие по поверхности озера, неизбежно выдали бы беглецов.

– Спокойно! Спокойно! – шептал Клоков, осторожно заходя в ледяную воду следом за Маратом.

Вода обжигала, сводила ноги, но все понимали: это – единственный шанс обмануть тепловые детекторы. Надо скрыться в озере, с головой. Несмотря на адский холод.

– Ныряем по команде! – распорядился Лишнев. – Сейчас продышаться. Глубоко-глубоко. Надо провентилировать легкие, чтоб им легче было. Набираем воздуха до предела и тихо уходим под воду, на дно. Медленно! Клоков! Я сказал – по команде!

Они стояли по грудь в воде, тяжело дыша, прислушиваясь. Гул авиадвигателей нарастал, выползал из-за скал. Казалось, чаша маленького озера наполняется им. Еще немного – и тут не останется ни капли воды. Лишь рев движков да внимательные глаза тех. Тех, кто сейчас пристально высматривает «дичь» сквозь иллюминаторы…

– Пора! – громко скомандовал Лишнев.

Дима чуть замешкался и потому увидел не только вертолетный винт, который появился над сопкой. В лучах засыпавшего солнца блеснули стекла кабины. Клокову показалось, он успел заметить людей с биноклями, изучавших скалы.

Вода сомкнулась над головой. Дима присел на корточки. Зажал нос пальцами и закрыл глаза. Было очень холодно, но страх перевешивал все. Беглецы сумели не только вырваться из лагеря, но и классно ушли от погони. Продержались около суток. Теперь было бы глупо умереть от случайности. Только не хватало ненароком «стравить» воздух…

Он долго просидел так. Легкие уже захлебывались от недостатка кислорода, как вдруг мысли о вертолете отошли на второй план. Дима испугался. Лишнев не сказал – насколько долго следует находиться под водой. Когда можно выныривать на поверхность, чтобы глотнуть воздуха? Ведь не хотел же Костя, чтоб все утонули? Пора или не пора?

Дима продержался, сколько получилось. И даже через силу, с трудом борясь с кислородным голодом – немного еще. А потом с шумом вынырнул на поверхность, стал хватать воздух широко открытым ртом. Отдышался, протер глаза. Оказалось, его коллеги уже находились на берегу и занимались тем, что отжимали одежду.

– А мы думали, ты в «тюлени» готовишься, – насмешливо сказал Лишнев.

Дима не понял.

– Это у американцев, – пояснил Доценко. – Самый крутой спецназ – морские «тюлени». SEAL.

– Ныряют и не дышат, – добавил Лишнев.

Дима обиделся, стал молча выбираться на берег. Уж если вылезли сами – могли и его толкнуть! Откуда он знал, что вертолета улетел?

– Холодно, – пробормотал Фокин.

– Терпи, святой отец! – весело отозвался Лишнев. – Лучше холодно, чем мертво. Тем более, при твоей комплекции – грех жаловаться. Вон, студенту труднее. Да, Клоков?

Дима не отозвался. Стянув с себя одежду, он со злостью отжимал штаны.

– Тебе бы платье пошло, – глянув на Дмитрия, заявил Константин. – Не пробовал?