Ключ провернулся в замке, и раздался голос мамы:

— Клавушка, как ты тут?

— Нормально, — отозвалась Клавдия.

Всё ещё прижимая медвежонка к себе, она вышла в прихожую.

Антонина Павловна положила сумки с покупками на пол и заметила игрушку.

— У тебя кто-то был?

— Да. Наташа.

— Вот и прекрасно. Значит, ты без меня не скучала, — сказала Антонина Павловна, снимая сапоги. — Будь добра, отнеси сумку на кухню.

И тут они одновременно заметили забытые Саввой перчатки. Голос у Антонины Павловны моментально сделался холодным, как будто не оттаял с улицы.

— А это чьи? Наташины?

Клавдия молчала.

— Не лги. Тебя это не красит.

— Приходил один парень. Но это не то, что ты думаешь.

— И медведя он тебе подарил?

Антонина Павловна протянула руку к игрушке и выудила из-под шарфика, повязанного на шее у мишки, золотую цепочку с подвеской. Клавдия похолодела. Находка сулила неприятности. Как она могла проглядеть подвеску?! И Савва молодец. Замаскировал её так, что сразу не заметишь.

— Интересно, — ледяным тоном продолжала Антонина Павловна. — Парень дарит тебе золотые вещи, а я о нём даже не слышала.

— Мама, между нами ничего нет! Мы просто друзья.

— Просто друзья золото девушкам не дарят.

— Мам, честно. Ты же его не видела.

— Вот именно, а хотелось бы посмотреть. Пригласи его к нам, я хотя бы увижу, кто морочит голову моей дочери.

— Если ты будешь к нему так относиться, я его не позову. Я не хочу, чтобы ты всё испортила.

Сердце у Антонины Павловны упало. История повторялась. Мать точно так же предупреждала её насчёт Ильи, а она, глупая, слушать не хотела. Мысли Антонины Павловны метались в поисках верного решения. В такой момент важно не ошибиться, нужно проявить гибкость, иначе девочка заупрямится, и тогда уже ничего не исправить. Она сделала над собой усилие и примирительно сказала:

— Ладно, я не права. Может быть, он самый замечательный на свете. Но согласись, я имею право знать, с кем ты проводишь свободное время. Пригласи его на обед.

— Дай слово, что ты не станешь на него набрасываться.

— Хорошо.

— Когда его позвать?

— В воскресенье.

— Это послезавтра.

— А чего откладывать? — через силу улыбнулась Антонина Павловна.

Ей хотелось поскорее узнать, во что вляпалась её девочка.

Клавдия дождалась, когда Антонина Павловна уйдёт переодеваться в свою комнату, и набрала номер Саввы.

— Я у тебя перчатки не оставил? — спросил он.

— Угу. Если завтра без них переживёшь, то в воскресенье у тебя есть шанс получить их назад.

— Родительницы не будет дома?

— Нет, она хочет с тобой познакомиться.

— Прямо как в старые, добрые времена. Представление к дому, — хмыкнул Савва.

— Тебе бы всё шутить. Ты зачем на медведя цепочку надел? Мама, как увидела, сразу в стойку встала. Решила, что ты местный Казанова. Ей почему-то кажется, что меня обязательно должны соблазнить и обидеть.

— Знаешь пословицу: пуганая ворона... Когда-то обидели её. Кстати, ты мне так и не рассказала о своём отце.

— Нечего рассказывать. Будем считать, что его нет.

— Он тебя тоже обидел?

— Нет. Просто это не тот человек, которым можно гордиться. Они с мамой хуже, чем вода и масло. Это как... ну просто не знаю что. Давай вообще о нём не говорить.

— Принято. Буду из кожи вон лезть, чтобы произвести впечатление на твою маму.

— Да уж постарайся. Может, даже лучше, что всё так вышло. Если вы познакомитесь, мама убедится, что ты не плейбой, успокоится, и нам не придётся скрываться.

— Понял. Буду.

Предстоящий визит Саввы растревожил тихий мирок, в котором жили мать и дочь. В квартире поселилась нервозность. Каждый волновался по-своему. Клавдия боялась, что мама отнесётся к Савве предвзято. Иногда она умела быть очень резкой.

А Антонина Павловна бессонными ночами вела молчаливые диалоги с воображаемым воздыхателем Клавдии. Она понимала, что от этой встречи зависит всё. Девочка глуха к наставлениям, как и она в своё время. Каким бы ни оказался её ухажёр, нужно крепиться и делать хорошую мину при плохой игре, чтобы окончательно не оттолкнуть дочь. Антонина Павловна заранее предполагала, что Клавдия выбрала типичное не то, но дала себе зарок не сорваться.

Стол сервировали в гостиной. Накрахмаленная скатерть, серебро и хрусталь выглядели помпезно. Клавдия пыталась убедить маму накрыть стол на кухне и попроще, как в повседневной жизни, но Антонина Павловна осталась глуха к её просьбам.

— Мы не так часто принимаем гостей, и я хочу, чтобы всё было по высшему разряду, — заявила она.

— Мама, а это ещё зачем? — возмутилась Клавдия, глядя, как Антонина Павловна раскладывает возле каждой тарелки по три вилки: для мяса, рыбы и сыра. — Савва очень простой.