Стихотворения и поэмы в 2-х т. Т. I
вернуться

Андреев Вадим Леонович
Шрифт:

2. «Весной сходили медленно снега…»

Весной сходили медленно снега. Одну и ту же голубую ноту Вызванивала влажная тайга, Вокруг корней выдалбливая соты. Уйдя под наст, незримые ручьи, Как воробьи, звеня, перекликались, И, щебеча, крылатые лучи В темно-лиловых лужицах купались. В свои права опять вступал апрель С такою радостью, с таким волненьем, Что даже ночью звонкая капель Не прекращала голубого пенья.

3. «Хохлатый дятел старую сосну…»

Хохлатый дятел старую сосну Выстукивал, как доктор, осторожно. Лесную ласковую тишину Он нарушал работою несложной. Отчетливый, однообразный стук Перекликался там, в ветвях сосновых, С кукуканьем, и каждый новый звук Казался тайным и прекрасным словом. В болотце, там, где ряска зеленит Узором тонким и замысловатым Брусничных кочек зябкий малахит, Заливисто кричали лягушата.

4. «А осень, — осенью нельзя без слез…»

А осень, — осенью нельзя без слез Ни петь, ни верить, ни молиться. Гляди — на плечи влажные берез Уже легла, сверкая, багряница. Уже наполнился густой туман Шуршанием чуть слышным перелета, Уже покрыл расшитый доломан Листвы почти безмолвное болото. И каждый звук, и каждый всплеск До сердца Божьего доходит — Ему понятней, чем весенний блеск, Осеннее смирение природы.

5. «Все молятся они, — из года в год…»

Все молятся они, — из года в год Тетерева, капель, лягушки, дятел, Все, все и даже пузыри болот, Как могут, молятся Тебе, Создатель. Куда как непонятны их слова, Пернатые лесные восклицанья, Смешные звуки, слышные едва, Которым нет на языке названья. Ложится изморозь на серый мох, Опавший лист по краю серебрится. Закрой глаза. Вздохни. Пусть этот вздох С лесными звуками соединится. 1947

Лесной пожар («Прошла гроза. Слабеют спазмы гула…»)

В. Сосинскому

Прошла гроза. Слабеют спазмы гула. Редеет дождь. Еще — последний стон, Последний блеск — гроза лесистый склон Наотмашь молниею полоснула. Сперва пожолк один случайный лист, Потом другой. Взвился дымок спиральный, И вот пошел кружиться, многожальный, Вдоль по земле, драконий острый свист. Коробится кора, изнемогая, Пылает рыжей ведьмою сосна, Предсмертной судорогой сведена, Дугой согнулась ветвь еще живая. Сквозь дым отточенное острие То там, то здесь выбрасывает пламя. Летают птицы черными кругами, В беспамятстве к воде бежит зверье. И лишь один огромный дуб, ожогов И смерти не страшась, в дыму возник И так стоит, как некий еретик, В последний миг уверовавший в Бога. [1949]

ИНЕЙ В ЛЕСУ (1–4) [48]

1. Упавший лист («Осенний вихрь им забавлялся вволю…») [49]

Осенний вихрь им забавлялся вволю. Теперь он спит в широкой колее. Опушка. Осень. Под откосом — поле, Пустое поле в темно-серой мгле. Уходит день. Над этим миром бренным Повис, как облако, вороний грай. Чуть тронут рыжей ржавчиной и тленом Листа надорванный, зубчатый край. Покрыт откос нескошенной щетиной, В траве змеится черный бурелом. Еще вчера лесною балериной Кружился лист в пространстве голубом. Теперь он спит, и венчиком смертельным Вокруг него жемчужный иней лег. И медленно ползет туман бесцельный В холодный и глубокий, в черный лог.

48

Иней в лесу (1–4) — РЗ, 1939, № 15.

49

Упавший лист — HP.

2. Письмо («Еще в тени белеет тонкий иней…») [50]

Еще в тени белеет тонкий иней, Но на поляне он уже сожжен. Все выше, выше, выше бледно-синий, Расчищенный ветрами небосклон. Ты здесь прошла по изморози нежной Под робкой тенью огненных берез, Ты тронула податливый валежник, И он сияет в ореоле слез. Твоих следов расплавился, растаял Непрочный оттиск на дневном огне — Теперь они подобно птичьей стае Летят в необозримой вышине. Счастливее я в этой жизни не был: Беззвучен лес и воздух золотист, И, как письмо, мне посланное с неба, К ногам, кружась, слетает желтый лист.

50

Письмо — PV; HP.

3. Лесной пруд («Угрюмый пруд в лесной суровой чаще…»)

Угрюмый пруд в лесной суровой чаще Покрыт опавшей мертвою листвой. Лишь иногда зрачок воды горящий Блеснет меж листьев дымной глубиной. Застыл, рожденный долгими ночами, Вдоль по краям зеленый, цепкий лед. Все уже щель воды меж берегами, Все тяжелей холодный сумрак вод. Во влажной мгле, под зыбким покрывалом Чешуйчатой, оранжевой листвы Горят, как слезы, — тускло и устало Слепые сгустки дальней синевы. Но все упорней желтый ветер свищет И все упрямее и злее рвет Последнюю листву с деревьев нищих, Все беспощадней нарастает лед. Как этот пруд, так умирают звери: Едва блеснет молящая слеза, Как уж скрывает мрак стеклянно-серый Внезапно помутневшие глаза.