Стихотворения и поэмы в 2-х т. Т. I
вернуться

Андреев Вадим Леонович
Шрифт:

«Проехало большое колесо…» [56]

Проехало большое колесо, Чуть не коснувшись оболочки хрупкой. Он замер — будто вовсе невесом, — Не жук, а просто полая скорлупка. Когда отъехал воз и поводырь, Казавшийся тяжелым великаном, Ушел, и стала вновь степная ширь Щебечущим и звонким океаном, Он лег на глянцевитое брюшко, Из черного футляра вынул крылья, Жужжа пустил завод и так легко Забыл свое минутное бессилье! [1948]

56

«Проехало большое колесо…» — HP.

«Шагает рядом голубая тень…» [57]

С. Луцкому

Шагает рядом голубая тень, Вкруг головы росистый нимб мерцает. В канаву обвалившийся плетень В репейниках лиловых утопает. Вот, ласково шурша, навстречу мне Огромный воз ползет с лохматым сеном, И облачко в бессмертной вышине Из тленного становится нетленным, Вот ласточки серебряная грудь Чуть не коснулась пыли придорожной… Подумать только, что когда-нибудь И я уйду… Нет, это невозможно! [1947, 1948]

57

«Шагает рядом голубая тень…» — HP; А, 1978, № 7.

После дождя («На ветке, вытянутой, как рука…»)

На ветке, вытянутой, как рука, Которая не встретила рукопожатья, Которая качается слегка, Слегка шурша сквозным, темно-зеленым платьем, Повисли капельки, как бахрома, Дрожащие, сияющие, неземные, Как будто дождь, весенний аромат Сгустив, преобразил в сережки золотые. Набухнет капля и летит стремглав Падучею звездой, внезапно исчезая В бездонности дождем примятых трав, А там за ней уже торопится другая, Оторванная солнечным лучом, Она сквозь луч, сквозь темно-желтый луч заката, Едва мелькнет, и радужным огнем Уже не капля та, а вся душа объята. [1948]

«Стоит, подрагивая рыжей шерстью…» [58]

А. Присмановой

Стоит, подрагивая рыжей шерстью, Большая лошадь. На ремне кузнец Высоко подтянул раструб копыта, И вот стальные челюсти клещей Срывают старую подкову. Лошадь, Продолговатый череп опустив, Хвостом сгоняет мух, а подмастерье Мехами раздувает черный горн. Еще мгновение, и фейерверком Взлетит огонь в широкотрубный мрак. А там, в окне, закат высокий меркнет И приближается большая ночь. Последний луч заглянет на задворок, Где воробьи купаются в пыли… О, Господи! Как бесконечно дорог Простому сердцу трудный быт земли! [1948]

58

«Стоит, подрагивая рыжей шерстью…» — З, 1966, № 1.

«Ты слышишь глухое…»

Ты слышишь глухое Вдали бормотанье — Ночного прибоя С землей — пререканье. На плоские скалы, Как волны тумана, Ложатся устало Слова океана: «Что было, что будет, Чем сердце горело, Все скоро забудет Ненужное тело. И отдых беззвездный Тебя успокоит, Прохладною бездной Навеки укроет». Но сердцу дороже Страданье земное, Но сердце не может Поверить покою. Я жду, я тоскую, Я морю не внемлю, Ночную, родную, Печальную землю Я глажу рукою С такою любовью, Как будто одною Мы связаны кровью.

«Когда лиловеют вершины…»

Когда лиловеют вершины И гаснут снега вдалеке, И вечер по склону долины Спускается к белой реке, Когда на высоком откосе, Как в зеркале, тает закат И росы на рыжем покосе, Как звуки, горят и звенят, Когда на уступе высоком Сквозь лапы еловых ветвей Блестит деревеньки далекой Созвездие зыбких огней, — Душа поневоле трепещет, И все же не справиться ей С дыханьем угрюмым и вещим, С убийственной жизнью своей. Блаженны все те, кто не знает. Ты слышишь — кузнечик звенит, Летучая мышь пролетает, И птица ночная кричит. [1947]

«Вот ночь окно открыла и вошла…» [59]

Вот ночь окно открыла и вошла, И, обойдя всю комнату, присела На стул в углу, и смотрит из угла, И комната уже похолодела. Как будто вырезан из жести взгляд, — Не дрогнет он, сухой, упрямый, плоский. О, до чего безжизненно блестят При лампе стен обструганные доски! Чернеет крепко вбитый в стену гвоздь, Бросая тень — с непостижимой злостью, Как будто тень — уже не тень, а трость И ночь меня сейчас ударит тростью. Вот если б вырвать эту трость из рук И завизжать, завыть, накуролесить, На этот гвоздь, на этот крепкий крюк, Нет, не себя, а мой пиджак повесить! [1948]

59

«Вот ночь окно открыла и вошла…» — А, 1978, № 7.

«Поздней осенью время гораздо слышнее…»

Поздней осенью время гораздо слышнее: В сучьях берез и дубов не оно ли шумит? Солнце еще не зашло, но уже вечереет, Облако в небе плывет, но оно уже спит. Глухо стучит равномерный топор дровосека. Вскорости, может быть, завтра начнутся дожди. Может быть, завтра в лесу и в груди человека Сердце уснет, и останется жизнь позади. Падают листья — им велено осенью падать. Жизнь уменьшается с каждым слетевшим листом. Может быть, это последняя в мире отрада — Время услышать, — кто знает, что будет потом. [1947]