Стихотворения и поэмы в 2-х т. Т. I
вернуться

Андреев Вадим Леонович
Шрифт:

В ПОИСКАХ ВЫСОКОЙ ПЕСНИ

1. «В поисках высокой песни…»

Подыши еще немного Сладким воздухом земли.

Ф. Сологуб

В поисках высокой песни, Полон призраками слов, Прожил я мой век телесный Точно тысячу веков. Холодеющие губы Тронул поцелуем сон. Возникает в темной глуби Бархатный и теплый звон, И ко мне из ниоткуда Долгожданных звуков рой Прилетает нежным чудом, Гармонической игрой. Новой истиною полный, Я живу и не живу, Я сквозь бархатные волны В даль бессмертную плыву.

2. «По полю бежит дорога…»

По полю бежит дорога. Ничего не надо знать. Я б хотел еще немного Этой жизнью подышать, Этим воздухом и зноем, Запахом цветущей ржи, Этим радостным покоем Отдыхающей межи, И когда над головою Пронесутся журавли, Прикоснуться всей душою К голосам моей земли, И, насытясь всем прекрасном, Всем сиянием земным, — Раствориться в небе ясном, Точно окрыленный дым. [1937–1947]

ПРОГУЛКА С ДРУГОМ (1–5) [47]

Н. Д. Татищеву

1. «Медлительно течет таинственная Сена…»

Медлительно течет таинственная Сена. Повисли над водой упругие мосты. Бросают волны на глухие стены Дрожащие, прозрачные цветы. Упорный рыболов закинул очень ловко Сверкнувшую огнем крученую лесу, И вновь с невозмутимою сноровкой Удилище он держит на весу. Из-под моста с трудом, пыхтя трубой, как трубкой, Шаланды вытащил большой буксирный жук. Лохматый капитан в стеклянной рубке Руля не смеет выпустить из рук. Париж сегодня тих, как пьяница заправский: Раскаянье его настойчиво гнетет. Вот в этом доме жил Борис Поплавский, И для меня он все еще живет.

47

Прогулка с другом (1–5) — НР: под названием «Прогулка с Поплавским».

2. «Мы вышли вместе. Об руку рука…»

Мы вышли вместе. Об руку рука — Так со строкою связана строка, Не только рифмою, не только тем, Что всем понятно и доступно всем. Взобрались фонари на черный мост, И ночь во весь свой исполинский рост Стояла, прислонясь к большой стене, И Генрих спал на бронзовом коне. Казался город горьким и простым, Как будто он не может быть иным, Как будто все, что видим, — так и есть: Ночь, статуя и лужи плоской жесть, И даже наша тень — двойной урод, Застывший на панели у ворот.

3. «Рассвет скользил по сваям длинной башни…»

Рассвет скользил по сваям длинной башни, Ступая со ступеньки на ступень. Он вытеснял с упорством день вчерашний, Во мгле выкраивая новый день. Рассвет был желт, желтей лимонной корки. Он лезвием холодного луча Раздвинул серых туч стальные створки И окна жидким блеском отмечал. Из-за угла Сосинский нам навстречу Тащил портфель, как мученик грехи, И голосом сказал он человечьим: «Я Гингера в печать несу стихи». Портфель под мышкой крепко был привинчен. Ты отвернулся и пробормотал, Как некий стих: «Сегодня умер Минчин, Сегодня умер Минчин», ты сказал.

4. «Мы скитались по пустым бульварам…»

Мы скитались по пустым бульварам, Башня уходила в синеву, Нам платаны раздавали даром Звонкую, горячую листву. И один неосторожный листик На моем улегся рукаве, А другой, такой же золотистый, Бабочкой растаял в синеве. Ты с поклоном снял большую кепку, С ним ты попрощался навсегда, Руку сжал мне крепко, очень крепко, Очень крепко, так, как никогда, И сказал почти с каким-то стоном, Точно обжигаясь на огне: «Дико вскрикнет Черная Мадонна, Руки разметав в смертельном сне».

5. «…Дико вскрикнет… Ветер, снова черный ветер…»

…Дико вскрикнет… Ветер, снова черный ветер Задувает фонари. Снова окаймленный жестким полусветом Вход в подземный мир горит. Не метро и не подвал кофейни жалкой Это желтый вход туда, Где слепец, стуча по камням белой палкой, Исчезает без следа. Покрывают стены низких коридоров Вверх и вниз, во все концы, Мертвенным геометрическим узором Ледяные изразцы. И как окна в ад, во мгле афиш квадраты Полыхают и горят. Милый, где ты, неужели нет возврата, Где ты, где ты, милый брат? [1947]

СЕВЕРНЫЙ ЛЕС (1–5)

1. «Зимой здесь был тетеревиный ток…»

Зимой здесь был тетеревиный ток. Снег излучал таинственное пламя. Поддерживали звездный потолок Вершины сосен белыми ветвями. Луна глядела с дымной высоты Расширенным и неподвижным оком, Как, распушив широкие хвосты, Токуют петухи в снегу глубоком. И этот шум, похожий на прибой, Рассыпав брызги в воздухе морозном, Звучал в огромной тишине ночной Неукротимо, яростно и грозно.