Довдох, довдох, еще довдох…

Выдох… И взрыв! Всплеск пламени! Космическая кобра с хлопком распахнула свой гигантский капюшон. Ослепительный световой фонтан взметнулся над Таракановым, разворачиваясь во всех направлениях, охватывая вселенные и галактики. Купол Кундалини переливался рубиново-апельсиновыми волнами по золотому фону. Не в силах удержаться от рвущегося наружу экстаза, Вовка негромко зарычал от наслаждения! Перед ним разверзся бездонный бархатно-черный космос, а Вовка был Богом, непостижимой первопричиной, рождавшей звездные скопления, черные дыры, планеты…

Задержка после выдоха. Жар клубится, а тело гудит, сотрясаясь от вибраций и готовясь к новому подъему Кундалини. Со следующим вдохом космос окрасился в сумасшедшую палитру текучих узоров, выплеснутых буйным художником из всех баночек с фосфоресцирующей, ультраяркой краской. Такого великолепия Хаоса Тараканову еще не доводилось видеть. Он чувствовал, что летит с неимоверной скоростью в этой бешеной пляске цветов.

Еще одна задержка, и молниеносный взлет Кундалини перенес его в новое восприятие. Йогам – йогово!

Все, что когда-либо читал Тараканов о йоге, о чем мечтал, вдруг ожило и заиграло невиданной красотой. Все происходящее несло в себе какое-то масштабное знание, о существовании которого Вовка смутно догадывался раньше. Но когда оно открылось в полном великолепии и потрясающем размахе, путешественник испытал шок. Вот оно как! Все, ради чего он занимался йогой, предстало перед ним во весь рост и охватило ликованием.

Картины вселенских мистерий, таинства творения разворачивались перед ним. Шакти, Шива, Маха-Кали, Сарасвати, Вишну и Парвати, боги и демоны, Будды и Тары, дэвы и асуры, легендарные герои и мудрецы – вся эта театральная тусовка кружилась в космической пляске. Древние битвы проносились перед взором наблюдателя. Но «видел» Вовка все это не глазами, а всем своим существом. Он был экраном, на котором транслировался сей космогонический сериал. Эпосы длительностью в миллиарды лет, дни и ночи Брахмы мелькали, переплетаясь друг с другом и исчезая в обжигающей тело круговерти…

Запомнить это не было возможности. Едва Вовка пытался «остановить мгновенье», как ощущал жалкость своей материально-ментальной оболочки, крохотной песчинки в этом бушующем урагане миров, которой не дано вместить весь этот фейерверк, праздник Божественного творения.

Открыв глаза, он переглянулся с Серегой. По блеску его глаз Тараканов понял, что слова не нужны. Все было понятно и знакомо без них.

– Подышим? – шепнул ему Серега.

Вовка кивнул. Не отпуская рук, они стали форсированно разгонять дыхание. Тараканов явственно чувствовал, как из его ноздрей вылетают обжигающие струи энергии. Реактивное пламя дыхания гудело все сильнее и быстрее. Они с Серегой стали нагнетать неистовый жар руками, толкая их вверх-вниз, будто работали автомобильным насосом с Т-образной ручкой. Упругие потоки фонтанами били в подошвы, подбрасывая «дыхунов». Спустя считаные минуты Серега с Вовкой уже не просто взбивали клубок раскаленной праны руками, но и высоко подпрыгивали в ритм дыхания, как на невидимых пружинах.

От этого их энергетические тела обратились в светящиеся вихревые белые грибы, с серебристо-голубой шляпкой-зонтиком. Ритмичная глубокая музыка «подливала масла в огонь» и вела за собой в просторы за гранью человеческого…

Созерцая огненные столбы, клубы и вихри, Вовка вдруг осознал, что он и есть Создатель всех этих безумных картин. Бармен вселенского коктейля, взбивающий в бокале своего тела гремучую пьянящую смесь. Если до этого он был экраном, то теперь стал лучом света, оживляющим кино. Если недавно Вовка наблюдал дискотеку играющих Богов, то отныне сам являлся диджеем, задающим ритм.

Он – танцующий Шива, с каждым выдохом рождающий бесчисленные невообразимые миры. Из его носа, как из громадной воронки, вылетали мириады вселенных, существ, образов и чего-то вообще неподвластного человеческому разуму. И эти проявленные и непроявленные создания его «нутра», которое пылало от восторга творения, будучи выпущены на свободу, трансформировались, множились и рождали свои метагалактики! Вовка не мог остановиться, какой-то первозданный азарт охватил его.

Он разгонялся все быстрей и быстрей, наблюдая при этом всю панораму целиком. Сотворенные им миры приобретали плотность и форму, напоминающую шайбу или пласт, сотканный из его экстатических энергий. Выдохнув, Шива-Тараканов пронзал своим раскаленным световым «телом» созданный слой и, вынырнув из его тугого объема, возносился над кипящим океаном своего бескрайнего детища. Воспарял в пустоте, в разреженном пространстве потенциальной энергии. Зависал в вечной Тишине, ожидающей, когда ее оплодотворит божественное семя Действия. Замирал, чтобы в следующую долю секунды выпустить из недр своей «духовки» очередную «плюшку» мироздания.

Космические Кальпы [27] длиной в несколько тысяч миллиардов земных лет мелькали, как сосновые опилки на столярном станке вечно поддатенького, но ловкого дяди Мити, Вовкиного школьного учителя по труду.

Ощутив, что пранаяма исчерпала себя и энергия достигла максимума, Вовка плавно замедлил и остановил бешеную дыхательную скачку. Серега, стряхнув со лба крупные капли пота, хрипло произнес:

– Доброй ночи, товарищ Брахма! Ну и прет!

– На Шару Нам Ананда [28] , товарищ Шива! Я только сейчас начинаю догадываться, что такое йога! – отозвался Тараканов.

Скинув мокрые от пота футболки и шорты, первопроходцы космических недр во одних трусах встали на задержку.

Тараканов стал чередовать задержки после вдоха и после выдоха. Выдыхая, он задерживал дыхание, делая шейный и брюшной замок (прижимая подбородок к груди и втягивая живот). Это еще больше воспламеняло Поток. Когда уже не было сил сдерживать вдох, он делал довыдох и очень медленно начинал вдыхать, после чего снова делал задержку. От этого накрывало еще сильней.

Вовку с Серегой унесло очень далеко. Дыхание стало таким, что Тараканов забывал, как дышит человек. И после целой вечности, которую длилась задержка, не мог сообразить, что же нужно делать дальше – вдох или выдох… Тараканов сделал долгий-долгий вдох, заполнив весь объем легких. Бесконечная задержка. А потом опять… вдох, такой же долгий и плавный!!! Что произошло, он понял не сразу. А когда понял, то испытал чувство ошарашенности и всемогущества.