— Я знал о нападениях, — признался Йен и пожал плечами, считая, что со стороны это выглядит загадочно. Хотя подобная манера стала раздражать Мадлен уже после месяца знакомства с ним. А вообще это пожатие плечами означало, что он намерен стоять на своем до конца.

— Я ему сказал. — Кентербери величественно вошел в комнату, неся в руках поднос с гренками.

Йен смиренно вздохнул.

— Я утрачу репутацию всезнающего человека, если вы станете всем рассказывать, что я получил информацию столь банальным способом.

Кентербери поставил поднос на стол как можно дальше от Йена.

— Единственный, кто верит в эту репутацию, это вы сами.

Йен протянул руку, чтобы взять тост, хотя два других лежали нетронутыми в его тарелке.

— Хантфорд помог тебе выжить во всех трех случаях. Это делает ему честь.

— Но то обстоятельство, что все эти случаи имели место, ставит его профессионализм под сомнение, — возразил Клейтон.

— И все же она доверяет ему настолько, что не сочла нужным сообщить нам о своем падении в реку и пожаре в доме. Мне кажется, тут все ясно. — Брови Йена дрогнули, однако глаза оставались серьезными.

Мадлен вздернула подбородок и взгляда не отвела.

— Ясно лишь то, что Гейбриел весьма компетентный сотрудник полиции, не более того. Если он продолжит меня охранять, его жизнь окажется в опасности. Я хочу, чтобы он помогал мне с открытыми глазами.

Клейтон коротко кивнул:

— Тогда расскажи ему все.

Йен указал на Мадлен зажатым в руке тостом.

— Пускай рассказывает. Нас ведь не обязывали хранить тайну. Можешь забраться на крышу и кричать об этом на весь город, если хочешь.

Мадлен втянула носом воздух, почувствовав себя так, словно почва уходит у нее из-под ног. Она не спала полночи придумывая веские аргументы, чтобы уговорить друзей дать свое согласие. Но они даже не думали возражать, и это вывело Мадлен из равновесия.

— Но если он предаст нас, в опасности окажемся все.

— Если б ты действительно предполагала такую возможность, этого разговора не было бы. — Несмотря на кажущееся спокойствие, Клейтон не поднимал взгляда от собственной чашки. Он явно обиделся на подругу за то, что она не пришла со своими проблемами.

— Кроме того, если Хантфорд хотя бы попытается развязать язык, я его убью. — Йен яростно вгрызся в свой тост.

Возможно, если бы ей пришлось отстаивать свою точку зрения в споре, Мадлен сумела бы убедить себя в правильности принятого решения. Но теперь она колебалась.

— Но ведь рассказав ему все, я подвергну его опасности.

Клейтон постучал ложкой о край чашки, чтобы стряхнуть с нее капли, и его взгляд затуманился.

— Ты говорила, что он и так уже в опасности.

Мадлен принялась комкать в руках салфетку.

По мере того как Клейтон за ней наблюдал, напряжение постепенно покидало его черты. Он забрал из рук Мадлен смятый кусок ткани.

— Нам и раньше приходилось признаваться людям в том, кто мы на самом деле.

Теперь, когда у нее отобрали салфетку, Мадлен принялась теребить подол платья.

— Да другим — как и мы — тайным агентам. Но даже они не знали наших настоящих имен. — Последнее слово сильно напоминало всхлип.

Хватит. С каких это пор она стала такой слабовольной и нерешительной? Почему ей так важно, что именно узнает о ней Гейбриел? Сочтет ли он ее отвратительной. У нее есть дела поважнее. Например, поимка человека, пытающегося ее убить, и завершение аукциона.

Йен многозначительно посмотрел на смятую салфетку.

— Ты в него влюбилась, не так ли?

Мадлен заставила себя рассмеяться.

— Поверь мне, ничего серьезного.

Гейбриел потер покрасневшие от усталости глаза, когда Кентербери проводил его в кабинет. После возвращения с бала ему никак не удавалось заснуть, поэтому он обратился к проверенному снотворному — отправился бродить по улицам Лондона в поисках преступников и полезной информации и бродил до тех пор, пока не начал валиться с ног.

И ночная прогулка принесла свои плоды.

Если полученная информация подтвердится, значит, он не зря провел целую ночь без сна.

Мадлен сидела за столом, и первые лучи солнца жадно лизали ее лицо.

Она выглядела чистой, свежей и очень привлекательной. У Гейбриела же не было даже времени снять с себя грязную одежду, иначе он попросту опоздал бы на встречу.

Их взгляды встретились, едва только он переступил порог, и на лице Мадлен тотчас же отразились воспоминания о прошлой ночи. Гейбриел знал, что в его глазах читаются те же самые эмоции, ибо невозможно было забыть ни прикосновений собственных губ к телу Мадлен, ни отпечатков ее ногтей на его спине.