— Он, точно… Сматывайся!

«Шофер» выпрыгнул из «виллиса» и нырнул в дверь ближайшей «кавъярни», а подполковник неловко перелез на левое сиденье, запустил двигатель и не спеша сдвинул машину с места. Догнав дядю Викентия, притормозил и негромко окликнул:

— Викентий Георгиевич, садитесь, подвезу.

Дядя Викентий остановился, потом подошел на шаг ближе и, узнав машину, удивленно присвистнул.

— Чудеса! Что-то у меня приятелей стало многовато…

— Садитесь! — в голосе подполковника ощутимо прорезалась властная нотка, и он, стараясь как-то смягчить ее, добавил: — У меня дело…

— С этого бы и начинали, — раздраженно сказал дядя Викентий и, влезая в «виллис», пробурчал: — А то «подвезу»… «по дороге»… Выкладывайте, что там?

— Сейчас…

Подполковник нажал акселератор, быстро проехал два квартала и, приметив небольшой пустырь, решительно загнал машину туда.

— Вот тут и поговорим…

— Поговорим… — откликнулся дядя Викентий и повернулся к подполковнику. — Только, для начала, удостоверение свое предъявите.

— Пожалуйста, — подполковник развернул книжечку. — Что, удивлены?

— Да, удивлен, — сухо ответил дядя Викентий. — Почему здесь?

— А вы чего ожидали?

— После вчерашнего, — дядя Викентий усмехнулся, — всего.

— Что, крутой разговор был? — подполковник спрятал удостоверение.

— Уж куда круче… — дядя Викентий оглянулся по сторонам и спросил: — Что вы от меня хотите?

— Об этом потом, — подполковник внимательно следил за реакцией собеседника. — Так что же вам сказали вчера?

— Что? Во-первых, что я белогвардейская сволочь, что путаюсь неизвестно с кем и что мною давно пора заняться органам.

— Да, крутовато замешано, — подполковник скривился. — А вы?

— Я? Сказал, что еще один такой разговор, и я пристрелю его, самолично…

— Так и сказали?

— Так и сказал.

— А вы знаете, что приятеля вашего сегодня ночью убили?

— Убили? — переспросил дядя Викентий и вдруг осекся. — Вот так штука… Но, по крайней мере, я в него не стрелял…

— Но обещали же?

— Да, обещал. И хватит об этом… Вам что, нужен виновник? Хорошо. Пусть я буду виновник. Из чего его застрелили?

— Не кипятитесь… Разговорчик вчерашний уточните, пожалуйста.

— А нечего уточнять. Почти так и было. Потащил меня, на ночь глядя, к себе. Выпить якобы. Вот только, как вы, удостоверения не показывал. Чего не было, того не было… А я отказался. Ну, тут он и высказал…

— Что, так и рубанул?

— Порядка слов не упомню, вы уж не взыщите. Только я ему прямо сказал: обо всем, что ему надо, в подворотне говорить не намерен. Если угодно, официально, хоть под протокол. На том и расстались. — Дядя Викентий сухо глотнул и, отвернувшись, закончил: — И давайте прекратим в игрушки играть. Поехали, куда вам там надо…

— Значит, это вы его там, во дворе, ухлопали? — усмехнулся подполковник.

— Я, я!.. Из пистолета, автомата, гаубицы! Из чего угодно! Во дворе, на мостовой, на тротуаре. Наконец, вот тут, на сиденье! Где вам надо?

— Нигде мне не надо… — вздохнул подполковник. — И не петушитесь вы… Никто в него не стрелял.

— Но вы же сказали… — дядя Викентий пристально посмотрел на подполковника. — Убили…

— Несчастный случай, и не во дворе, а… — подполковник осекся на полуслове. — Это не важно, где…

— Так зачем же вы так… — дядя Викентий дернулся.

— Вы сами завелись, Викентий Георгиевич. А дело у меня к вам действительно есть. Деликатное.

— Как вы сказали? — переспросил дядя Викентий. — Деликатное?

— Именно, — подполковник кивнул. — Потому как касается оно не столько вас, сколько пани Терезы.

— Пани Терезы? — заволновался дядя Викентий. — Но что она такого сделала?

— Знаете, Викентий Георгиевич, я с вами начистоту хочу поговорить, — подполковник неловко повернулся, баранка уперлась ему в грудь, отчего он недовольно сморщился и, только сев поудобнее, сказал: — Симпатичны вы мне, и история ваша с пани Терезой тоже. Только в магазине-то у нее, Викентий Георгиевич, явка подпольная…

— Явка? — оцепенел дядя Викентий. — Подпольная? Не может быть…

— Может, Викентий Георгиевич, может… И кто к ней ходит, знаем. Понимаете? И вас, когда вы туда с ключиком заявились, сразу заприметили. Вот ведь в чем дело-то…

Неожиданное известие было настолько сногсшибательным, что дядя Викентий впервые за все время их беседы по-настоящему растерялся и еле-еле смог пробормотать:

— Меня? С ключиком?.. Так это ж значит…

— Оно и значит, — подполковник со свистом выдох нул воздух и, еще дальше отодвинувшись от баранки, заключил: — А вы мне тут — пистолет, гаубица…