Темно-красные фасонные вожжи держал в руках старый солдат, грудь которого наверняка звенела от навешанного на нее количества медалей, а за ним, в подкове откинутого верха, сидела молодая, красивая дама, прячась от солнечных лучей под широкими полями модной шляпы. Позади фаэтона, в качестве эскорта, гарцевал на вороном коне стройный офицер.

Дядя Викентий завороженно следил за дивным кортежем, который сначала миновал небольшую старинную площадь с памятником в центре, а дальше развернулся и так же неспешно направился обратно. Слаженный стук копыт приближался, а дядя Викентий так и стоял на тротуаре, не в силах оторвать взгляд от роскошного выезда.

Когда фаэтон поравнялся с дядей Викентием, солдат неожиданно натянул вожжи, и ухоженные лошади, картинно выгнув шеи, заплясали на месте. Дама повернула голову, и дядя Викентий с удивлением узнал в ней жену командующего. Какое-то мгновение она вглядывалась в лицо дяди Викентия и вдруг, совершенно неожиданно для него, пригласила:

— Садитесь же, господин полковник…

— Вы ко мне? — дядя Викентий даже оглянулся, проверяя, не обратилась ли генеральша к кому-нибудь другому, и только после этого возразил: — Я не полковник, сударыня…

— А какое это имеет значение? — дама отогнула поля шляпы так, чтобы они не закрывали лица, и пояснила: — Я заметила вас еще с той стороны и специально приказала вернуться. Могу подвезти. Надеюсь, вы не откажетесь?

— Если так, то это было бы просто невежливо…

Дядя Викентий ступил на подножку, фаэтон качнулся, и, едва новый пассажир оказался на сиденье рядом с хозяйкой, генеральша приказала:

— Трогай!

Чуть позже она улыбнулась дяде Викентию и спросила:

— Вам куда?

— Здесь недалеко… — дядя Викентий показал направление. — Через два квартала цветочный магазин. Вы знаете?

— Конечно, знаю, но, простите, вы что, все еще покупаете для своей дамы цветы?

— Сказать честно, редко, — с усмешкой сознался дядя Викентий и добавил: — К тому же она как раз хозяйка этого магазина.

— Неужели? Мужу сказали, вы недавно приехали, а, глядя на вас, я была уверена, что вы с вашей дамой знакомы минимум лет двадцать.

— Вы немного ошиблись, — дядя Викентий поклонился. — Тридцать.

— О, вы меня заинтриговали… Видимо, не зря весь театр обратил на вас внимание. Впрочем, я догадываюсь, она оказалась здесь после революции?

— Нет, это я со своим полком был тут в ту войну. Ну а потом фронт, контузия и все остальное…

— Подождите, подождите… — открыто удивилась генеральша. — Вы хотите сказать, что все это время она была здесь, а вы там, и несмотря ни на что…

— Да, да, несмотря ни на что, я там оставался один, а она здесь ждала меня.

— Боже, как романтично!

— Какая уж там романтика, — вздохнул дядя Викентий. — Жизнь…

— Вы не удивляйтесь, — генеральша тронула дядю Викентия за руку. — Я же любопытна, как все женщины, а о вас столько говорили… Да, это точно, что тот красивый офицер, который был с вами в театре, ваш племянник?

— Да, он служит здесь, в гарнизоне.

— И, кажется, у него здесь произошло тоже нечто подобное?

— Да, похоже, — дядя Викентий кивнул. — Как ни странно, этот город удивительным образом влияет на нашу судьбу. Вот только я надеюсь, что у них все будет лучше.

— Вы хотите сказать, без столь длительной разлуки?

— Именно…

В этот момент кучер остановил фаэтон у магазина, дядя Викентий встал с сиденья и, легко спрыгнув на тротуар, повернулся.

— Сударыня, я хочу поблагодарить вас за то удивительное ощущение, которое доставил мне ваш выезд. Странно, но у меня такое чувство, словно я на время возвратился в прошлое, которое, несмотря ни на что, я люблю и помню.

— Я тоже, — негромко отозвалась генеральша, и тень от широкополой шляпы как бы сама собой снова опустилась на ее лицо.

Дядя Викентий молча поцеловал руку женщины и еще долго смотрел вслед фаэтону, сопровождаемому молодым офицером, который так ничем и не напомнил о себе за все время этой доверительной беседы…

Яркий солнечный день создавал удивительное ощущение мира и покоя.

Звенели городские трамваи, урчали моторами грузовики, могучие битюги неспешно влекли тяжелые повозки, снабженные тормозами, их обгоняли выездные лошади, запряженные в ландо и фаэтоны, а по самой середине улицы, гудя клаксонами, мчались легковые авто.