В том месте, в котором П. Смит вводит в свою систему прибыль на капитал, он не дает более глубокого объяснения таковой; эта поверхностность как нельзя лучше доказывает, что он не постиг той проблемы, которую намеревался разрешить. Однако эти его рассуждения пока еще более или менее правильны, хотя и мало содержательны.

Дальнейший ход рассуждений не заслуживает даже этой скромной похвалы.

Смит переходит в дальнейшем к исследованию влияния, производимого ростом капитала на величину прибыли на капитал, и копирует при этом строго не только способ изложения и окончательный вывод Кэри, но и все его ошибки и погрешности.

Смит ведет свое исследование следующим образом.

Прежде всего он, оставаясь верным способу изложения Кэри, приводит несколько картин из первобытной хозяйственной жизни. Дикарь обращается к собственнику каменного топора и получает от него разрешение пользоваться топором, но с условием, что должен изготовить одну лодку для себя, а другую для собственника топора.

Следующее поколение изобретает уже медные топоры, которыми можно работать в три раза успешнее, чем каменными. Из шести лодок, который рабочий изготовит за то же время, теперь он четыре может оставить за собой, а капиталист требует для себя две. Доля рабочего при этом возросла и абсолютно и относительно, доля же капиталиста увеличилась абсолютно и уменьшилась относительно: она понизилась от половины продукта до одной трети. В более позднюю эпоху, наконец, входят в употребление превосходные современные «американские» топоры. При помощи такого топора можно опять произвести втрое больше, чем раньше при помощи медного, и из 18 лодок или других продуктов труда, которые может изготовить человек, занимающий топор, он должен отдать четыре за пользование топором, а четырнадцать достается ему, как доля труда. И в этом случае возросла относительная доля рабочего и понизилась относительная доля капиталиста.

Затем Смит начинает применять выведенные им правила к современной хозяйственной жизни и к различным ее явлениям.

Прежде всего договор дикарей заменяется современным договором.

«Приведенные примеры показывают, что капиталист склонен платить определенное вознаграждение из общего продукта, созданного его капиталом, предоставленным рабочему, и трудом последнего. Он при этом рискует, что рабочий не будет напрягать всех своих сил, и что остающаяся после уплаты вознаграждения сумма, от которой зависит его прибыль, может оказаться меньшей, чем он предполагал. Чтобы обеспечить себя от возможности последнего, он, конечно, постарается платить рабочему меньшее вознаграждение, чем он мог бы платить без ущерба для ожидаемой прибыли в том случае, если рабочий относится к своему труду прилежно и честно. Рабочий, со своей стороны, знает, что он может создать, и не хочет согласиться на такое уменьшение; поэтому он предпочитает гарантировать капиталисту требуемую прибыль и взять на себя риск, что продукт даст прибыль, достаточную для уплаты того вознаграждения, на которое капиталист не соглашается. Таким образом появляется наемный договор».

Внимательный читатель заметит, что здесь не только прежний вид договора заменяется новым, — против этого ничего еще нельзя возразить — но что здесь цены за пользование капиталом, о которых все время шла речь раньше и которые представляли собой валовой процент, незаметно заменяются «прибылью» (чистым процентом), против чего можно возразить очень много.

Но Смит идет еще дальше. Он, не задумываясь, заменяет долю продукта долей основного капитала, т. е. процентной ставкой. Кэри смешивал эти факторы незаметно для себя; Смит же делает это умышленно, что еще более странно и менее простительно. «Люди обыкновенно определяют свою прибыль на основании сравнения своего прежнего имущества и прироста такового. Капиталист определяет свою прибыль не в зависимости от доли продукта, получаемой благодаря сотрудничеству капитала с трудом, а в зависимости от относительного прироста своего прежнего капитала. Он говорит, что получил столько-то процентов на свой капитал, он отдает его по стольку-то процентов в год. Разница заключается только в арифметическом обозначении, а не в самой сути. Если доля капиталиста в продукте, состоящая из первоначального капитала и прироста, не велика, то не велико также и отношение этого прироста к капиталу» (с. 107).

Таким образом, малая доля от продукта и низкая процентная ставка по существу будто тождественны и представляют собой лишь различные арифметические обозначения одного и того же факта! Для оценки этого странного учения я только напомню читателю пример, приведенный мною выше для опровержения учения Кэри. Мы видели, что половина продукта может составить 25% капитала, а двадцатая часть продукта может равняться 100% капитала. Это явление, кажется, представляет собой не только различие математических терминов!

Опираясь на такую подтасовку фактов, Смит, наконец, имеет возможность вывести «великий закон» Кэри, согласно которому с развитием культуры уменьшается доля капиталиста, т. е. процентная ставка, подтвердить таковой историческим фактом, что процентная ставка падает в богатых странах (с. 108), и дать, таким образом, пример того, что из очень неверного рассуждения можно вывести более или менее верную мысль.

После поверхностности только что разобранных американских авторов простое, но добросовестное и глубоко продуманное отношение к нашей проблеме немецкого исследователя фон Тюнена417 производит приятное впечатление.

Тюнен, как и Кэри, исследует происхождение процента на капитал генетически. Он возвращается к первобытному состоянию хозяйства, разбирает первые зачатки образования капитала и исследует, каким образом и в каких условиях получается там процент на капитал, и по каким законам он дальше развивается. Еще до начала самого исследования он с педантичной точностью старается установить, как все фактические предпосылки, из которых он намерен исходить, так и терминологию, которой он намерен пользоваться (с. 79—90), — факт, который для нас может послужить характерным свидетельством серьезности и основательности Тюнена, для него же — ценным средством самоконтроля.

Из этого вступления Тюнена я укажу на то что он предполагает народ, владеющий всеми духовными средствами цивилизации, знакомый со всеми ее знаниями и изобретениями, но не имеющий никакого капитала: этот народ живет в стране, отличающейся тропическим плодородием, без сообщения с другими народами, так что обращение капитала должно совершаться исключительно в недрах этого народа, без всякого влияния извне. Земля еще не имеет меновой ценности, все индивиды этого народа находятся в одинаковых условиях, все они одинаково трудолюбивы и бережливы и снискивают себе пропитание трудом. Мерилом ценности в области своих исследований Тюнен считает средства существования рабочего, а единицей ценности — сотую часть средств существования рабочего в течение года. Средства существования на весь год он обозначает буквою S, сотую часть их — буквою c, так что S = 100c.