Юрий Олеша и Всеволод Мейерхольд в работе над спектаклем "Список благодеяний "
вернуться

Гудкова Виолетта Владимировна
Шрифт:

Молчание.

Слышишь, Николай Иванович?

Татаров.
Ну… (9.IV.)

Кизеветтер.
Молодость — а?

Татаров.
Ну…

Кизеветтер.
Неужели молодым всегда приходилось продумывать такие трудные, кровавые мысли. А? Молодость. Всегда так бывало с молодыми, или бывало иначе? Шопен. Молодой Шопен, он тоже так странно жил? (9.IV.)

Татаров.
Молодой Шопен жил на острове Майорка. У него была чахотка.

Кизеветтер
(встал).Чудно. Чудно. Чудно. Своя кровь льется из своего горла (Сильно, нервно, яростно, рвя воротник.)А почему я [должен] не могу лить чужую кровь из чужого горла? А?

Трегубова
(переходя к Татарову).Он бредит. Разве вы не слышите?

Кизеветтер.
Я, например, ни разу в жизни не видел звездного неба в телескоп. Почему? Почему моей молодости не положено было смотреть в телескоп?

Трегубова.
Я не могу слушать его.

Кизеветтер.
А? А? У меня нет галстука. А галстуков сколько угодно. Денег у меня нет! А у кого деньги? Раздайте всем деньги! А? Слишком много населения, и слишком мало денег. Если население увеличивается, его надо уничтожать. Делайте войну! (Сел. Молчание.)Или, например, у меня никогда не было невесты. А? Я хочу, чтобы у меня была невеста.

Татаров
(встал — к креслу).У тебя никогда не будет невесты.

Кизеветтер.
Что? Почему? (Подход/ит/ к Татарову.)Почему? Почему? Почему?

Татаров.
Потому что распалась связь времен [354] .

Кизеветтер
(кричит сухо, нервно).В кого мне стрелять, оттого что распалась связь времен? В кого стрелять?

Татаров.
В себя.

Трегубова.
Уходите. Вы слышите? Уходите. (9.IV.31.)

Татаров.
Ну, успокойтесь! Дима. Ступай. (Кизеветтер — к стулу.)Подожди меня на скамье.

354

Прямая цитата из «Гамлета» Шекспира.

Кизеветтер
(берет шляпу, бумажник, идет, пугает Трегубову).А тетушка боится меня!

Большая сцена ухода.

Кизеветтер уходит. Молчание.

Трегубова.
Вы собираетесь уходить? Я думала, что вы переночуете.

Татаров
(диктуя).Выслушайте меня внимательно. Завтра вы отправитесь в пансион. Возьмете с собой лучшие платья.

Трегубова.
Я ей показала одно, которое она назвала серебряным. (Вытаскивает на середину сцены коробку.)

Татаров.
Это магическая коробка. Вы не умеете мыслить символами, Лида. Эти блестки и нити, этот мерцающий воздух — знаете ли вы, что это такое? Это то, о чем запрещено думать в России. Это желание жить для самого себя, для своего богатства и славы, это человечно, и называется это — легкая промышленность… Это вальс, звучащий за чужими окнами, это бал, на который очень хочется попасть. Это — сказка о Золушке [355] .

Трегубова.
Вы так нежно меня поцеловали давеча. Я хочу вернуть вам долг. (Целует его.)

355

Позже, вспоминая о времени совместной работы над «Списком благодеяний», Олеша писал, что именно Мейерхольдом была замечена (а может быть, и развита) тема Золушки в образе главной героини: «Во время репетиций он вдруг сказал мне шепотом на ухо: „Это — Золушка“. То есть он увидел в моем замысле то, что ускользало от меня самого, — увидел то, что я хотел вложить в замысел, но не смол» ( Олеша Ю.Любовь к Мейерхольду // Встречи с Мейерхольдом. М., 1967. С. 362).

Татаров.
Вы говорите: праведница, честность, преданность, неподкупность. Вы увидели на ней нити и блестки, которых на самом деле нет. И большевики, которым это выгодно, видят на ней этот наряд честности и неподкупности. А мне ведь ясно: королева-то голая [356] . И только теперь мы ее покажем миру в ее истинном виде, когда наденем на нее ваше платье. Ваше серебряное платье!

Трегубова.
Вы меня очень нежно поцеловали, и я хочу вам вернуть долг с процентами. (Целует его.)

356

Реминисценция сказки Андерсена «Голый король».

Татаров.
Впустите ее в вашу коробку еще раз, скажите, что все это даром, и она сойдет с ума.

Стук в дверь.

Трегубова.
Войдите.

Входит прислуга.

Горничная.
Мадам, к вам кто-то.

Трегубова.
Просите.

Входит Леля и становится на пороге.

Татаров выходит на передний план. Садится в кресло спиной к сцене. Надевает очки.