Шрифт:
— Отличная тога! — кричит кто-то из-под соседнего навеса.
«Иисус» поворачивает голову в направлении крикуна, поднимает бровь и продолжает дирижировать. Наконец, трижды махнув дирижерской палочкой, он театральным жестом раскидывает руки, и хор разражается песней на мелодию «Боевого гимна республики». Голоса поющих разносятся по двору.
Историю о колледже поведать мы пришли, В подвале гроздья гнева забродили, Так что уж извините, немного мы пьяны. В конце концов, мы вам не кто-то там, А друзья назаретянина, и, если бы не он, Ловить бы нам всем рыбку в Галилее. Иисус — обычный галилейский парень, Вот только был при нем Святой Грааль, А значит, в Гарвард или Йель ему дороги нет. Слава, слава, убедил его Господь Пойти в Принстон — верный ход. На первое — религия, на второе — история. Явился в кампус наш юнец, И сразу все увидели — вот это молодец, А он возьми и запишись в «ТД», От зависти чтоб все позеленели.Двое «апостолов» из первого ряда делают шаг вперед. Первый разворачивает свиток, на котором написано «Плющ»; второй — такой же свиток, но со словом «Колледж». Поводив носами и с важным видом пройдясь перед «Иисусом», они продолжают петь:
В одном — евреев не берем, В другом — нам плотники не нужны. Куда ж идти бедняге, как не к нам в «ТД»?Келли сжимает кулаки.
«Апостолы» снова выстраиваются в шеренгу и, взявшись за руки, начинают скакать, ловко задирая ноги.
Иисусу слава, слава, он к нам пришел давно, Поможет с выпуском он нам И воду превратит в вино.С этими словами они поворачиваются, задирают тоги и являют зрителям голые ляжки, на каждой из которых начертана одна буква. Все вместе они складываются в заключительное послание:
Зрители отвечают шумной комбинацией из аплодисментов, смеха и неодобрительного шиканья. В тот самый момент, когда «апостолы» во главе с «Иисусом», опустив тоги, готовятся уйти, откуда-то сверху доносится громкий треск и вслед за ним звук бьющегося стекла.
Головы поворачиваются в направлении шума. В одном из окон верхнего этажа здания исторического отделения вспыхивает и тут же гаснет свет. Трещит дерево. В окне заметно какое-то движение.
«Апостолы» из «ТД» восторженно кричат.
— Что происходит? — спрашиваю я.
За разбитым стеклом видна фигура человека.
— Это уже не смешно, — раздраженно бросает Келли, адресуя упрек оказавшемуся неподалеку от нас «Иисусу».
Тот только презрительно фыркает.
— Что он делает? — громко вопрошает Келли, указывая на окно.
«Иисус» отвечает почти мгновенно:
— По-моему, собирается пописать. — Он хихикает и добавляет: — Прямо оттуда.
Келли бросается к нему:
— Что тут, черт возьми, происходит?
Фигура в окне появляется и снова исчезает. Двигается она как-то неестественно, рывками. В какой-то момент человек хватается за раму, но опять пропадает.
— Кажется, он там не один, — говорит Чарли.
Внезапно в окне появляется весь человек. Он отступает к окну спиной и почти прижимается к раме.
— Парень собирается обмочить нас, — повторяет понравившуюся ему мысль «Иисус».
Сгрудившиеся в кучку «апостолы» начинают громко скандировать:
— Пры-гай! Пры-гай!
Келли поворачивается к ним:
— Заткнитесь, черт бы вас побрал! Идите и снимите его!
В окне опять никого.
— Не думаю, что парень из «ТД», — озабоченно говорит Джил. — По-моему, это кто-то из «олимпийцев».
— Он же одет, — возражаю я, вглядываясь в темный прямоугольник окна.
У меня за спиной завывают «апостолы».
— Прыгай! — снова кричит один из них.
Дерек шикает на них.
— Убирайтесь отсюда ко всем чертям! — командует Келли.
— Спокойнее, девочка, — говорит «Иисус» и начинает собирать свою разбредшуюся команду.
Джил наблюдает за происходящим с тем непроницаемым выражением лица, которое он, подобно маске, натянул на лицо в самом начале представления, затем смотрит на часы:
— Ну, похоже, дальше ничего интересного уже не бу…
— Ни хрена!.. — восклицает Чарли.
Его почти никто не слышит из-за громкого, похожего на треск сломанной сухой ветки звука. Это выстрел.
Мы с Джилом едва успеваем обернуться. Человек вылетает из окна, круша оставшееся стекло, и на несколько мгновений как будто застывает в свободном падении. Потом тело глухо шмякается на снег, и звук падения поглощает весь прочий шум.
Все.
Первое, что я помню, — это топот ног. Чарли бросается к лежащей на земле фигуре, вокруг которой тут же образуется плошая толпа. Я ничего не вижу.