Шрифт:
— Слышишь, друг! А как тебя зовут? — запоздало спохватился Валерий. — Я с тобой ведро пива выкушал, а имя так и не спросил.
— Это неважно, — хрипло произнёс знакомец.
— Для кого неважно?
— Для тебя, — скупо ответил юноша и натренированным движением свернул Бритвину шею.
Глава 19
09 часов 10 мин. 1 октября 20** года.
г. Москва, Лубянская площадь
Приглашение на свадьбу Кантемир получал не часто. школьный дружок Санька Скороспелов привёз из армии молоденькую связистку, у которой хорошенькая фигурка была слегка подпорчена оплывшей талией и наметившимся животиком.
— Не поверишь, но я её у начальника узла связи отбил, — гордо заявил подвыпивший жених.
— Отчего не поверить, верю! — заявил Каледин, хлопнув школьного дружка по плечу и машинально окинув взглядом его субтильную фигуру и конопатое расплывшееся в пьяной улыбке лицо.
«Скорее всего, начальник узла связи избавился от наскучившей и к тому же забеременевшей любовницы, умело подсунув её подчинённому, которого отправил на «дембель» с первой же партией «стариков»», — сделал вывод Кантемир, садясь за свадебный стол и косясь на симпатичное, но плутоватое личико невесты.
Свадебный вечер, как и положено на Руси, закончился дракой, инициатором которой выступил пьяный жених. Гости, озверев от такого гостеприимства, азартно стали пинать Саньку ногами и разбивать о его хмельную голову принесённые на свадьбу в качестве подарков хрустальные вазы и чайные сервизы. Кантемир попробовал заступиться за товарища, но русская драка — это не поединок восточных единоборств и благородства в ней мало, вернее, нет совсем. Кантемира на первой же минуте свадебного побоища кто-то огрел сзади чем-то тяжёлым по голове, и он присоединился к лежащему на полу Саньке, у которого лицо к этому времени было разбито в кровь.
Итог был плачевный: Каледину порвали новый костюм, залили кровью рубашку и поставили под глаз приличный синяк.
— Да пропадите вы пропадом с вашей свадьбой! — ругался Кантемир, сидя на постели в соседней хате, куда его отвела сердобольная свидетельница со стороны невесты. Свидетельница, как могла, утешала его, и подливала в стакан из прихваченной со свадебного стола бутылки.
— Выпей, сокол! Легче будет! — ворковала свидетельница, чокаясь с ним щербатой рюмкой. В результате такого утешения наутро он проснулся в чужой хате и без штанов. Слева лежала обнажённая свидетельница, а справа его ласкала невеста, которая, видимо, к ним присоединилась позже, и которой ранняя беременность в сексуальных утехах помехой не была. Как это произошло, Кантемир не помнил.
Окинув похмельным взглядом лежавшую рядом с ним без фаты и свадебного платья молодую, на которой из белья были одни белые чулочки, он с ужасом представил, как через минуту-другую в хату ворвётся молодой муж, который успел с утра выпить с гостями на мировую, и все вместе они c упоением начнут его лупцевать с применением оглобли и другого сельхозинвентаря.
С той памятной свадьбы Кантемир уходил, как командарм Котовский из села, внезапно захваченного белополяками — в одних кальсонах и огородами.
С тех самых пор к бракосочетанию Каледин относился более чем серьёзно и даже с опаской.
— Я думаю, что Вам, подполковник, есть смысл сходить на это мероприятие, — задумчиво произнёс Баринов, которому Кантемир передал полученное накануне тиснённое золотом приглашение. — Возможно, Вам уготована роль свадебного генерала…
— Но меня мало кто знает, — перебил начальника Каледин. — Да и брачующихся я знаю только заочно.
— Знают мало, — поморщился генерал-лейтенант, — но слышали о Вас многие. То, что Вы любимчик нашего Президента — ни для кого не секрет.
Теперь пришла очередь морщить нос Каледину. Ему не понравилось, как интерпретировал его положение начальник.
— А возможно, кто-то ищет с Вами возможности переговорить, — продолжил Баринов, проигнорировав недовольство подчинённого. — Свадебный приём — это очень удобно: много гостей, много выпивки, много незнакомых между собой людей, поэтому ваша встреча будет выглядеть естественно, и на Вас мало кто обратит внимания. Оцените обстановку, прощупайте тех, кто к Вам проявит интерес, может, из этой светской тусовки что-нибудь полезное и выудите, ведь не зря они потратились на приглашение. Интуиция подсказывает мне, что это продолжение пока непонятной нам игры, и центром внимания являетесь Вы, подполковник.
— Разрешите идти?
— Идите, подполковник, идите! Пейте в меру и постарайтесь обойтись без ваших экстравагантных выходок.
— Любимчик! — фыркнул Владимир Афанасьевич, после того, как за Калединым закрылась тяжёлая двухстворчатая дверь, и вновь углубился в чтение лежавших на столе документов.
19 часов 50 мин. 2 октября 20** года.
Подмосковье. Государственный
историко-архитектурный