– Соули, урожденная Астир, ты не права! – заявила старуха, едва дверь кабинета закрылась.

Я слегка опешила, но промолчала. Повинуясь приглашению Хелги, опустилась в кресло – то самое, в котором сидела во время разговора с Вожаком. Мать рода уселась напротив, смерила ровным взглядом.

– Ты торопишься там, где спешить не следует, и рубишь сплеча, вместо того чтобы искать истину.

Это она о Райлене?

– Ты проявляешь непозволительную несдержанность там, где следует быть осторожней и тише, – продолжала обвинять Хелга, – и молчишь, когда следует встать и сказать. Ты превращаешь огонь домашнего очага в злое пламя, Соули, урожденная Астир. Ты не права!

Все это было сказано спокойным, будничным тоном. Лицо старухи ничего не выражало, ее эмоций я не чувствовала. Тем не менее отвечать пришлось.

– Вы не понимаете. Я пробовала поговорить, но он… даже не попытался объяснить свои поступки.

– А ты? Ты все свои поступки объяснить можешь?

Я уже открыла рот, чтобы выпалить решительное «да!», но, вспомнив последнюю прогулку по седьмому миру, прикусила язык и потупилась. Впрочем, объяснение было – глупость, вот только… нет, это не аргумент.

– Он издевался над моим братом, – пробормотала я. – Он насильно влез в его воспоминания. Возможно, именно Райлен повинен в том, что у Линара начались проблемы.

– А ты уверена, что Райлен не искупил свою вину?

Я вскинула голову, в недоумении уставилась на старуху.

– Разве такое можно искупить?

Мать рода пожала плечами, ее голос звучал по-прежнему – буднично и ровно:

– Я знаю все и про всех, Соули, урожденная Астир, но Райлен – чужак, поэтому его прошлое мне недоступно. Но я умею читать души. В твоем муже нет зла, на его совести не многим больше пятен, нежели на твоей. Значит, он искупил вину.

– Но это невозможно…

– Почему?

Вдохнув поглубже, я попыталась объяснить:

– Райлен – золотой мальчик. Он из тех, кто издевается над слабыми, плюет на законы и не считается ни с кем. Знаете, что мне Милан рассказал?

– Знаю, – хмыкнула Хелга. – Мне также известно, что обучение в аспирантуре верилийской академии длится семь лет.

Я недоуменно нахмурилась, спросила:

– И что?

Старуха все-таки утратила спокойствие – поджала губы и закатила глаза.

– Соули, та вечеринка состоялась семь лет назад.

– И что?

– А то! – выпалила Хелга. – Ты еще сломанной погремушке возмутись и мокрым пеленкам! И как он в животе матери пинался, вспомни! А что? Это ведь избиение женщины, не находишь?

– Ваша ирония неуместна. Это несопоставимые вещи.

– Ошибаешься. Та вечеринка, равно как и погремушки, в прошлом. В прошлом, понимаешь?

Очень хотелось возразить, но убежденность Хелги… О Богиня! Кажется, я запуталась. Совсем-совсем.

– Почему Райлен прячет свои эмоции? – тихо спросила я.

Собеседница усмехнулась и заметно расслабилась.

– Райлен – чужак, и я не могу знать наверняка, – напомнила старуха, – но он мало отличается от мужчин нашего народа. Поэтому я убеждена – дело в гордости.

– То есть?

– Ты обвинила – тебе и расхлебывать.

О Богиня! Старуха нарочно говорит загадками?

– Его эмоции могут повлиять на твое решение, – со вздохом пояснила Хелга. По спине побежал холодок – она что, мысли читает? – А Райлен хочет, чтобы решение было чистым.

– Значит, очередная проверка?

– Вряд ли, – произнесла собеседница задумчиво. – Просто Райлен ценит твое мнение.

Я не могла не насупиться. Ценит? Как бы не так!

– Если бы его заботило мое мнение, он бы… – О Богиня! Опять этот румянец! – Он бы не требовал поцелуев и вообще…

Договорить не смогла. Просто когда на тебя смотрят столь снисходительно, мысли сами собой разбегаются…

– Соули, ты невозможна, – выдержав паузу, сказала Хелга. Еще и головой покачала. – Но я очень рада нашей встрече и бесконечно признательна за помощь.

– Я тоже рада и очень благодарна за амулет. Вы меня спасли. И за письмо нашему королю спасибо…

Старуха хитро подмигнула и встала.

– Ну… мне пора! – заявила она. Тон, которым это было сказано, не понравился. Уж слишком веселый.

– Хелга?

Может быть, мать рода и хотела ответить, но возможности не представилось – дверь распахнулась, на пороге возник даориец. Выглядел мой… почти муж своеобразно – в глазах огонь, на щеках желваки, кадык нервно дергается.

Странно, мне казалось, прошло не больше четверти часа. Неужели они с Быстрым успели разобраться с призраками за столь короткое время? Или… или он с полдороги вернулся? О Богиня! А ведь действительно – дышит так, словно бегом бежал.