Шрифт:
— Иди скорее, тетка Марфа тебя ищет — картошку есть.
Только Пашка в дверь, а уж тетка Марфа встречает:
— Только бы дрыхнуть... дармоедов корми вас тут... На, чисти картошку!
Пашка садился к чугуну, дул на горячую картошку и, сковыривая ногтями кожуру, обжигал пальцы,
— Тетка Марфа, так бы есть, горячую-то и неочищенную хорошо.
— Чисти, знай, лодырь. Наказанье мне с тобой. А корыто свиное где?
Пашка бежал за корытом и, пока тетка Марфа сыпала отруби, бросала куски, очистки, Пашка ждал и думал: «сбежать бы, не люблю эту муторню».
— Никак дядя Силантий зовет? — хитрит Пашка.
— Никто не зовет, мешай, знай!
— Пашка! — кричит Силантий со двора.
Как бомба вылетает Пашка во двор, а там уж Карька готов — по воду на Симан.
Вот это его работа — мужичья.
Проезжая мимо своей заколоченной избы, Пашка каждый раз думал: «Развалится изба-то, пока расту. А и пусть... новую выстрою, лучше этой, лучше Силантьевой, ох, лопнет со злости тогда тетка Марфа, ей бо...».
Пашка не особенно сердился на Марфу даже и тогда, когда она его и в шею толкнет или в зубы.
«Ладно, — думал он, — побольше вырасту — сдачи буду давать, отстанет».
Пашке казалось, что он растет с каждым днем и что уж скоро будет большой, наплевать ростом мал. Есть которые совсем не растут.
IV. ИЗ-ЗА ПРАЗДНИКА
Приближался годовой праздник. У ребят забота — где достать денег на гостинцы? Изворачивались всяко, а на подсолнухи, пряники раздобывали. Накануне праздника уж хвастались:
— У меня 100 рублей, а у меня 250, — и показывали друг другу серые, как бутылочные ярлычки, «дензнаки».
Пашке похвастать было нечем — ни ярлычка!
— У меня дома и на папиросы хватит, — хвастал Пашка.
— Вре?! Покурить дашь? — приставали ребята.
— Дам, только тетке Марфе ни слова, за табак прибьет.
Тетка Марфа скребла пол, суетилась, убиралась, дядя Силантий на сходке.
После обеда собралась она в кооператив — чайку к празднику захотелось купить, да сахару, может, привезли.
Заглянула на чердак, где были яйца приготовлены для обмена, да так и ахнула: ни яиц, ни корзинки.
«Не иначе Пашка, — подумала Марфа, — больше некому: — вот ворина-то! Ну, постой же, проучу его, негодяя».
Пришел Пашка из паскотины, уставший.
— Нету лошади, всю паскотину исходил.
— Куда корзинку девал? — набросилась на него Марфа.
— Какую?
— С яйцами, какую... бесстыжий... говори сейчас... Копила, копила, а он вон что!.. Иной бы за хлеб-то каждый бы день в ноги кланялся, у-у, стервец! — и тетка Марфа, не слушая Пашкиных оправданий, оттаскала его за волосы.
— Вон, чтобы тебя не было!.. — Марфа захлопнула дверь и скрылась за ворота.
Не успел Пашка что-либо предпринять, как Марфа вернулась вместе с Силантием.
— Вот, полюбуйся, вора приютили!
Дядя Силантий пришел злой, видно, много наговорила тетка Марфа.
— Ты что это — шкодить? Тебя кормят, одевают, а ты чего... У-у! — дядя Силантий выругался и замахнулся на Пашку уздой.
Пашка от страха прижался к стенке.
— Иди за конем, да скоро... без лошади не приходи, изобью... На! — и Силантий бросил в Пашку уздой. Железные удила звякнули о Пашкину голову, и слезы сами брызнули из глаз.
— Не дерись! — с трудом выговорил Пашка, — где его, коня-то, взять... всю паскотину исходил...
— Исходил ты... яйца краденые продавал, а не коня искал... У, шкода несчастная!
Перед разгневанным Силантьем Пашка опять себя почувствовал маленьким.
Ходит Пашка по паскотине, а у самого обида на сердце. А тут Карька точно провалился сквозь землю. В поле не выбежал ли? В поле у самых ворот цыган сидит, около него лошаденка на привязи, ледащая.
— Дяденька, не видал ли карей лошади?
— Карька? На спине подпарина?
— Да, да, подпарина от седелки, на ляшке мета такая, вот загогулина, — и Пашка выводит в воздухе пальцем.
Цыган подумал, сузил свои черные глаза, как будто спрятал их от Пашкиного взора, ткнул рукой в сторону.
— Твой конь... туда, мужик увел.
Недалеко в кустах заржала лошадь.
— Будто Карька, — встрепенулся Пашка.
— Нэ, нэ, Карька... твой Карька сэчас мужик по этой дороге повел.
— Не догнать?
— Зачем не догнать... возьми мой лошадь и догонишь... Нэ зэвай... Отдавать нэ будет — мэнэ крыкни...