— Это так странно?

— Это очень странно, — признался Валерий. — Крайне нехарактерно для молодых русских барышень…

— Для барышень возможно, — согласилась Полина. — Но я необычная барышня.

Валерий недоуменно хмыкнул, и через минуту не удержался:

— Нет, ты мне правду скажи… Тебе действительно будет интересно, или ты просто хочешь сделать мне приятное?

Полина с досадой надула щеки и выдохнула:

— Откуда такая подозрительность? Какие доказательства тебя устроят?

— Ну вот, сразу доказательства! Просто объясни, почему тебе это интересно.

— Меня заводят красивые мужчины на красивых машинах.

Валерий расхохотался так заразительно, что даже Илья с тревогой обернулся через плечо.

— Это чересчур простое объяснение, — пояснил Валерий, отсмеявшись. — В твоих устах оно звучит неубедительно.

Самое сложное на свете — это объяснить другому то, для чего тебе самому никаких объяснений не требуется.

— Видишь ли, Валера, я очень уважаю людей, которые умеют делать то, что я не умею сама. А уж если они при этом делают это великолепно, я ими восхищаюсь. Я не умею водить машину, но люблю смотреть, как это получается у Шумахера и Райконенна.

— Но ты и плавать не умеешь. На пловцов ты тоже смотришь с восхищением?

— Нет, пожалуй… Пловцы меня так не вдохновляют.

— Очень жаль, — огорчился Валерий.

— Почему?

— Хроникам-сердечникам часто прописывают плавание для укрепления сердечной мышцы. Я занимался в бассейне с пяти лет, а в десятом классе даже выиграл городскую школьную спартакиаду… Жаль, что это не способно произвести на тебя впечатление.

— Ты провокатор! — возмутилась Полина. — Тебе мало впечатлений, произведенных на меня? На тебе и так уже некуда клеймо поставить, сэр великолепный!

— Так почему же автогонки? — не унимался Валерий.

— Почему-почему… — Полина немного задумалась, чтобы правильно сформулировать свои ощущения. — Потому что это здорово. Столько людей пашут, как проклятые, придумывают машины и навороты к ним, тестируют, доводят до ума… И все это ради нескольких часов безумного адреналина и призрачной победы, добиться которой некоторым не суждено никогда. Это страсть, а безумие, тем более коллективное, привлекает.

— Хм, я понял, — кивнул Валерий. — Но ты говоришь о крупных гоночных командах, о сотнях людей. А гонщик? Это же не толковый инженер, не расторопный механик, а просто водила, инструмент, болванчик за рулем…

Полина заметила, что при этих словах Илья нервно дернулся.

— Валера, ты не прав, — возразила Полина. — Гонщик — это надежда. Он должен завершить то, ради чего все пахали. Он на эти несколько часов остается один на один с машиной, не всегда совершенной, с трассой, не всегда сухой и чистой, с соперниками, не всегда умелыми и благородными. А мест на подиуме всего три. А любая случайность может обернуться крушением надежды или даже бедой… Поэтому теми, кому удается стать лучшими, я восхищаюсь. Вот бы автограф Мяккинена получить… А ради того, чтобы посмотреть живьем хотя бы издалека на Баттона или Алонсо, я даже не знаю, на что я готова пойти…

— Илюха-а-а, — выдохнул Валерий. — Ты все это слышал?

— Не глухой.

— Напомни мне вовремя забронировать номер в отеле с видом на трассу на Гран-При Монако.

— Слишком дорого, это раз, — отозвался Илья.

— Деньги — не твоя забота.

— Слишком далеко загадываешь, это два.

— Что, думаешь, до весны не доживу? — желчно бросил Валерий.

— Дурак, — пожал плечами Илья.

— Ребята, перестаньте, пожалуйста, — испугалась Полина.

— Да все нормально, это мы ворчим друг на друга по-родственному, — успокоил Валерий. — Привыкай, Полинка…

Наконец, Илья свернул с шоссе и через пару минут автомобиль въехал на территорию небольшого загородного отеля. Несмотря на позднее время, местечко казалось оживленным. Во многих окнах четырехэтажного здания горел свет, внизу, за огромными стеклянными дверями, в холле туда-сюда сновали люди.

— Здесь обычно тихо, как в могиле. А на ралли съезжается тьма народу, — заметил Валерий, выбираясь наружу и помогая Полине. — Илья сдаст машину на стоянку и принесет багаж. А мы пойдем к администратору.

Пока Валерий на бойком английском беседовал с дюжим светловолосым финном в гостиничной униформе, Полина просто осматривалась. Ей уже случалось бывать в подобных поездках. Но Семченко предпочитал большие дорогие городские отели, пляски, гулянки и пьянки: русским в Финляндии было в кайф покидать шальными деньгами. Финны ехали в Питер, чтобы напиться подешевле, россияне же двигались в противоположном направлении, чтобы продемонстрировать себе и остальным, что жизнь на данном этапе удалась.

Этот же отель по всем меркам был скромным и провинциальным. Но в сей поздний час народу вокруг толкалось много, да и настроение у все было приподнятое. Чувствовалось, что люди собрались здесь в предвкушении праздника.