Наблюдаемая цветовая гамма… не радовала. Я, знаете ли, предпочитаю чистые синие цвета. Звуковое сопровождение состояло в оханьи, аханьи и гыгыканьи. А также — хлюпаньи, чмоканьи, чавканьи… Как известно, человек на две трети состоит из воды. Такое… жиденькое болотце. Нижнее болотце — жалобно постанывало. Верхнее… радостно по-гыкивало. Соединяясь, они по-хлюпывали.

Смысл моего почётного зрительского места в бельэтаже — вполне понятен: вот твоё скорое будущее, смирись, бойся, готовься.

Только, видишь ли, дядя, зрелище, конечно… эпическое. Типа наглядного пособия: так мы, степняки, вас всех, русских. «С нами — бог. Остальные — под нами». В том числе — и в прямом смысле.

Но… Поздно, ребятки, поздно! Я здесь уже столького нахлебался, столько сам получил и другим… устроил… а ещё продумал, вообразил, представил… что ваша психоделика уже не срабатывает.

Картинку вижу. Но эмоции, ею порождаемые — уже не захлёстывают мозги. Уже не вгоняют в панику, в ступор. Могу — остановить, отключить чувства. Не закрывая глаз, не затыкая ушей… Смотрю — и не вижу, вижу — и не разумею. Разумею, но — не чувствую. Душа — не рвётся. Просто наблюдаю.

Вместо запредельного страха, ужаса, распада души и разума, идёт штатный сбор информации. Визуальной, акустической, тактильной… Запах… Самый мощный — острый запах конского пота от халата. Острый — но не противный. Ещё — запахи хомосапиенсов: пот, дерьмо, кровь, сперма… Ничего принципиально нового.

Новизна только в мелочах: угол атаки, глубина погружения, длина, толщина… совмещение вертикального движения с горизонтальным… Сантиметры, градусы, килограммы силы на квадратный дюйм… Мозги не выносит. А раз они остались — они работают. Например, прогнозируют.

Конечно — впечатляет. Этот нукер — взрослый здоровый сильный мужик. Надлежащий. Очень эффектно, с радостными возгласами, щипками с подкручиванием, расставляет синяки по всему… подлежащему.

Но я ведь помню: господь бог, создав человека, не оснастил его системой залпового огня. Парнишку этого, ты, похоже, затрахаешь, до смерти. Я просто вижу разрывы в мышечной ткани. А там — инфекция, а медицинского ухода — нет, а бежать — в общем строю… Дня три — максимум.

Но и «редкозубому парижанину» — потребуется время «на перезарядку». А остальные «серые тараканы» не кинуться — он же на меня руку положил. Шуйцу свою. Кажется, будет у меня минутка для уворачивания.

Всё получилось проще и закономернее. Нукер эффектно и громко исполнил финальные аккорды этой вечной симфонии. Снова по-скалился на меня, и… устало оттолкнул в сторону. Урок — закончен, все — на перемену. Двуногая скотинка может побегать и размяться. Но — не долго. Куда ж ты денешься из аркана, телок полонённый?

Бздынь — и меня мгновенно не стало вместе с моими тряпками. Доказывать, что мы там, в 21 веке, круче варёных яиц? Я — всегда! При наличии крупнокалиберного и скорострельного. А то мой драный тулупчик… осколочно-отравляющими свойствами в достаточной степени не обладает.

Русская народная мудрость гласит: «По одёжке — протягивай ножки». Не согласен. В смысле: «протягивать ножки»… не будем спешить.

Микро-бай встретил меня раздражённо. Я даже снова испугался: от случайных флуктуаций этой неустойчивой детской психики зависит моя жизнь. И степень мучительности моей смерти. Просто не успею сказать и…

Мда. На всё воля божья…

Не «на всё» — успел. По простому, без древне-арабских закидонов. Про захоронку местных детишек. Малыш заинтересовался и обрадовался. Велел мне говорить проще и, даже, сказал своё имя. Зовут его Алу, но так обращаться — только с глазу на глаз.

Притащили кладокопателя, нашлась какая-то мотыга.

Долбать замёрзшую землю — занятие не очень. Я успел перекинуться несколькими фразами с нашим кладо-указателем, потом сменил уставшего землекопа и, под нетерпеливый визг и ахи собравшихся половцев — они землю копать не собирались вообще — не землееды же! — вытащил из ямы мешочек чем-то мелким и звенящим. Каковой с глубоким поклоном и прочим приличным случаю вежеством вручил «свету моих очей, сладкозвучию моих ушей, благовонию моих ноздрей»… и далее по анатомии.

Мы с Алу вернулись в избу, туда натащили свечей и он, как ребёнок с новой игрушкой, всё перебирал и восторгался найденными железяками. Хотя почему — «как»? Дитё и есть дитё. Мальчик был мне очень благодарен и старался это выказать:

– Ты — молодец. Ты — хороший раб. Умный, сообразительный, преданный. Когда мы будем делить полон, я попрошу отца, чтобы он тебя выкупил. Взял в свою долю и отдал мне. Я уже большой, и отец позволит мне иметь отдельную юрту. Я дам тебе там место. Ты будешь спать у порога. Чтобы никто плохой не смог меня убить. Я отдам тебе твоё оружие, и ты покажешь мне свои удары. А потом я ещё немного подрасту, мы сядем на коней и пойдём в новый поход. Наберём много-много добычи! Хабар… богатый-богатый! Золото, шелка, оксамиты… Возьмём большой-большой полон! Я дам тебе женщину. Какую захочешь! Да! Я не жадный. Хочешь — двух, хочешь — трёх. Или ты хочешь мальчика? Мой нукер любит мальчиков. А отец — нет. Странно: они же для наслаждения. Женщины рожают, кормят, работают, стирают, прядут… Или болтают. Или болеют. Они всегда заняты. С ними — скучно. А мальчики — для развлечения. Как барсы или соколы.