Интересно, как с такой в койке? Она, наверное, гибкая, как гимнастка…

Он покраснел, устыдившись мыслей, отхлебнул из чашечки, обжегся и подул, разметав густую коричневую пенку, которая уже опадала, растворяясь в коричневом ароматном омуте. Положив сахар, попробовал кофе еще раз, вытягивая губы.

— Вкусно? — спросила хозяйка и неожиданно улыбнулась. Улыбка была хорошая, добрая, отчего лицо как будто осветилось изнутри. Он замер, после чего робко ответил:

— Очень.

То ли от кофе, которого оказалось неприлично мало, то ли от этой ослепляющей улыбки, то ли от внезапного желания почувствовать, какая может быть на вкус эта женщина, в его голове что-то вдруг прояснилось, и он, нахмурившись, поинтересовался:

— А почему ваша соседка кричала, что убили вас?

Ирина пожала плечами.

— Наверное, потому, что мы с мамой очень похожи, особенно со спины. Она ведь тоже из балетных, ну и преподавала всю жизнь… У нее даже пальто такое же, как у меня. Точнее, у меня такое было, но я его уже не ношу. Сами видите, у нас всего девять квартир в подъезде. И когда соседка увидела маму, могла подумать, что это я, потому что больше спутать не с кем.

Антипкин задумался и одним глотком допил кофе, проглотив немного гущи. Деликатно откашлявшись в сторону, он спросил:

— Если предположить, что ваша матушка не оступилась и не упала, можно подумать, что нападавший перепутал ее с вами?

Ирина подумала и неопределенно покрутила головой, что могло означить и «да», и «нет».

— Так можно?

— Ну… теоретически.

— А вы случайно недавно ни с кем не ссорились?

— Вроде нет.

— А как же муж?

— А что — муж?

— Ирина Николаевна, вы вроде бы сказали, что с мужем поссорились и даже выставили его за дверь.

— Сказала.

— Ну, вот.

— Ничего не «вот», — рассердилась Ирина и даже чашку поставила на стол так, что она брякнула. — Хотите сказать, что это Сергей подкарауливал меня на лестнице, чтобы стукнуть по голове?

— Ирина Николаевна, — вздохнул Антипкин, — вы же сами меня вызвали, настояли, что на вашу матушку было совершено нападение, и никак не желаете смириться с мыслью о случайном падении. Все допустимые версии мы с вами отмели. Остаются наиболее вероятные: напасть хотели на вас. И первое, что приходит в голову, — муж. Вы его почему выгнали?

— Это не ваше дело, — резко сказала она. Глаза, лучившиеся еще минуту назад, потемнели, от зрачков полезла чернота.

— Ну, тогда я вам ничем помочь не могу, — сказал он и даже стал собирать бумажки в кучу и засовывать обратно в папку.

— Это личное, понимаете? — тихо сказала Ирина.

— Понимаю. Давайте я вам облегчу ситуацию? Он вам изменял?

Она закивала, пряча лицо. Теперь он видел только макушку с ровным пробором посередине.

— Ну, вот видите, — обрадовался Антипкин. — Если это муж, то мотивчик у него имеется. Хотел от жены избавиться, подкараулил на лестнице. Квартирка, опять же, небось совместно нажитая, делить не придется, можно с молодой женой въехать.

— Это мамина, — глухо сказала Ирина. — Мы купили им другую, а сами остались тут. Родители захотели поменьше, ближе к центру. Только я не могу представить, чтобы Сергей караулил меня на лестнице. Глупо это как-то. Я ведь могла никуда не выйти.

— Вы бы не вышли, он мог проникнуть внутрь, — хмыкнул Антипкин. — Ключики ведь у него остались? Во-от! Вошел бы, тюкнул по голове — и адью, к любовнице под крыло, а она бы нам напела потом, что всю ночь провели вместе, никуда не выходили. Муж у нас, кстати, кто?

— Чернов Сергей Васильевич. Юрист. Депутат городской думы.

Антипкин сразу загрустил и, засопев, небрежно записал новые данные.

— Ну ладно, — с усилием выдавил он. — С мужем вашим я тоже побеседую. А кто его любовница, не знаете?

— Почему же, — усмехнулась Ирина. — Рядышком живет, в соседнем подъезде. Наталья зовут, фамилию не помню… Иванихина или Иванцова, что-то такое.

— Чем занимается, не в курсе?

— Да мы тут все в курсе, — любезно ответила Ирина и почему-то ядовито ухмыльнулась.

Дима часто читал, а также слышал в интервью разного рода знаменитостей, что после той или иной песни, съемок в телепередаче или фильме, ротации клипа на ТВ они просыпались знаменитыми. После того как он прочел статью о себе, да еще в столь возвышенных выражениях, грешным делом подумал, что тоже проснется знаменитым, хотя бы в масштабах родного города. Выходные пролетели быстро, и в понедельник он вышел на улицу, рассчитывая, что его начнут узнавать и, возможно, даже будут просить автографы.