Так говорила Мария Александровна Мозырева своему сыну Александру, смуглому мальчику. Сашка молчал. Ему нечего было возражать, мать была во всем права. Вел он себя действительно плохо…

Спустя неделю Сашка, придя из школы, бросил на стул вытащенные из-за пояса книги и сказал матери, стараясь придать своему голосу побольше солидности:

— Я, мама, хочу итти работать.

Мария Александровна всплеснула руками:

— Да ты с ума сошел, Сашка! Ведь ты еще сопляк, шесть классов не кончил.

Но сын упрямо стоял на своем.

Мать решила определить его в ремесленное училище: там он будет учиться, приобретет специальность.

Сашка был зачислен в ремесленное училище № 19. Мария Александровна предупредила директора:

— Тяжелый у него характер, совсем отбился от рук…

— Что ж, вместе с вами постараемся воспитать из него настоящего человека, — ответил твердо Василий Михайлович Волков.

Мозырев еще учился в школе, а имя его было известно в училище. Находились и здесь такие ребята, которые, познакомившись с Александром на улице, попадали под его дурное влияние. Сколько ни старались в школе воздействовать на Мозырева, характер ученика менялся с большим трудом.

Когда в училище узнали о том, что Александр Мозырев подал заявление, многие преподаватели покачали головой:

— Нелегко нам придется с этим молодым человеком.

А преподаватель спецтехнологии Виктор Викторович Кондюрин заявил директору:

— Василий Михайлович, я считаю, что мы поступим опрометчиво, приняв Мозырева в училище. Его весь район знает, как отъявленного безобразника. Он нам всю дисциплину разложит…

Василий Михайлович усмехнулся:

— Значит, не верите в свои силы? Не верите, что весь наш дружный коллектив учителей и ребят сумеет переделать 14-летнего мальчика?.. Я убежден, мы из него сделаем полезного для общества человека. Я хочу, чтобы, вы одним из первых взялись за переделку этого «тяжелого характера».

…Мозырев принес с собой в училище все свои дурные замашки. Придя в первый день в училище, он заложил руки в карманы и вызывающе прошелся перед учениками второго года обучения, стоявшими в зале. Подтянутые, чисто одетые юноши с негодованием рассматривали его. Сашка состроил презрительную гримасу, но все-таки руки из карманов вынул.

Желая подчеркнуть свое превосходство над этими «чистюлями», как мысленно называл ребят Сашка, он вытащил из кармана пачку «Горняка» и, взяв последнюю папиросу, скомкал коробку и бросил ее на пол.

В тот же миг к нему подошла женщина в белом халате и вежливо, но настойчиво сказала:

— Молодой человек, мусор вам придется поднять и бросить вон туда, в ящик… А курить учащимся вообще запрещено…

Сашка смутился, оглянулся на ребят в поисках поддержки, но встретив осуждающие взгляды, медленно поднял скомканную коробку, понес ее в урну. Папиросу он положил в карман.

Мозырева направили в группу Николая Александровича Черевянкина. Коммунист Черевянкин давно работал в ремесленном училище. Ученики его уважали и любили. Славу о нем они разнесли так далеко, что даже те, кто только еще собирался поступить в девятнадцатое училище, твердо решили попасть только в группу Черевянкина. Мастер обучал ребят токарному делу крепко, основательно. Он требовал от своих учеников прилежания и творческого отношения к труду. От его зоркого взгляда не ускользал ни один поступок, ни одно движение души воспитанника.

Сашка при первом же знакомстве с мастером попытался проявить свой характер. Он не захотел слушать вступительную беседу — рассказ о ремесленном училище, его выпускниках.

— Чего мне, мораль читать, — заявил авторитетно Саша своему дружку Володьке Антипову, с которым они подружились еще в школе, а потом вместе пошли в ремесленное училище. — Я пришел ремеслу учиться, а не лекции слушать…

Черевянкин зорко наблюдал, как Мозырев то со смехом рассказывал что-то Антипову, то пускал под столом бумажных голубей, то пытался привязать впереди сидящего Василия Колташовкина шпагатом к скамейке. Но вот до Саши донеслись слова мастера, и он прислушался к ним:

— Были, конечно, и у нас в училище такие ученики, — громко говорил мастер, — которые мешали другим овладевать знаниями, все больше бумажных голубей пускали во время занятий или соседа привязывали веревкой к скамейке. Они мало что вынесли из училища. Но таких было немного — единицы. Остальные учились серьезно и становились достойной сменой рабочего класса, его гордостью, мастерами своего дела!

Сашка понял, что высказывание мастера относится к нему. Он притих. Между тем Николай Александрович продолжал:

— Кто из вас читал в «Челябинском рабочем» про стахановцев завода «Калибр» Колосова и Перескопова?

Сашка сам не заметил, как выкрикнул:

— Я читал. Они лучшие инструментальщики на заводе, по две нормы выполняют…

— Правильно, Мозырев…

Сашка удивился, как быстро мастер запомнил его фамилию.

— Так вот знайте, — продолжал мастер, — что эти лучшие стахановцы завода «Калибр» учились в стенах нашего училища, и даже в группе номер один, в той самой, в которую зачислены вы.