Имея в виду возможность выхода русской эскадры и опасаясь атак подводных лодок, В. Сушон недолго оставался на месте гибели «Прута». Миноносец «Самсун» подошел к шестерке, которая последней отвалила от заградителя, и снял находившихся в ней людей; одновременно нескольких моряков вытащили из воды на борт «Ташоза». Надеясь на помощь своих и не желая оказаться в руках «басурман», которые «славились» жестоким обращением с пленными [51] , некоторые моряки старались отплыть подальше от неприятельского корабля. Турки взяли в плен капитана II ранга Г.А. Быкова [52] , старшего лейтенанта Ю.Л. Лонткевича, мичмана А.В. Архангельского, судового врача надворного советника В.И. Алешина и 72 человека кондукторов и нижних чинов {238} . Три офицера, кондуктор и остальная команда — всего около 145 человек — успели отойти к берегу на переполненных катере, вельботе и барказе, которые взяла на буксир подводная лодка «Судак».

Расправившись с русским заградителем и приняв с миноносцев пленных моряков «Прута», около 10.00 «Гебен» скрылся из видимости береговых постов службы связи и проложил курс к Босфору. Едва успев отойти от крымского побережья, неприятельские корабли усмотрели шедший из Мариуполя пароход «Ида» (1708 брт), имевший на борту пассажиров и груз угля. Остановив судно предупредительными выстрелами и сняв людей, немцы отравили пароход в Босфор с призовой командой.

В половине пятого пополудни командиры «Ташоза» и «Самсуна» доложили командующему, что из-за неисправностей по механической части они не способны поддерживать установленный эскадренный ход, и В. Сушон разрешил миноносцам возвращаться в базу самостоятельно. На следующее утро в 30 милях от Босфора к линейному крейсеру подошел «Ирмингард», с которого на «Гебен» погрузили 880 тонн угля. По поводу этого редкого по тем временам маневра (грузы передавались траверзным способом на скорости 8 узлов) командующий флотом заметил: «Погрузка угля на ходу идет очень хорошо. За час мы принимаем до 208 тонн»{239}. К 16.00 «Торгуд» и «Барбаросс» (на последний были переданы пленные моряки «Прута») вошли в Босфор, а «Явуз» остался в предпроливной зоне, поставив на ночь противоторпедные сети. В. Сушон «в любой момент ожидал появления русских», поэтому на якорь не становился, а галсировал вдоль берега 5-узловым ходом. Только во второй половине дня 18 (31) октября «Гебен» вошел в Босфор, чтобы к 17.00 бросить якорь в гавани Хайдарпаша, расположенной на азиатском берегу пролива у выхода в Мраморное море.

Рассуждая о событиях, развернувшихся утром 16 (29) октября в районе Севастополя, мы упустили из виду заградитель «Нилуфер» (1545-тонный паром английской постройки, купленный Портой в 1911 г. и в сентябре 1914 г. переоборудованный в заградитель), которому было предписано поставить мины на подходах к главной базе русского Черноморского флота.

Корабль вышел в море в 19.00 14 (27) октября и следующей ночью был перекрашен: корпус вместо шарового стал черным, а дымовая труба — желтой. Этим капитан-лейтенант резерва С. Цедерхольм, не надеявшийся избежать встречи с российскими судами, имел в виду придать своему кораблю более «мирный» вид. Своей цели командир «Нилуфера», вероятно, добился, но изрядно отстал от графика, так как при покраске судна ход пришлось уменьшить до 3 узлов. Только форсированием машины С. Цедерхольму удалось вовремя — к рассвету 16 (29) октября — поспеть к Севастополю. Однако в 3.55 командиру заградителя пришлось отказаться от постановки мин прямо на входном фарватере, поскольку у исходной точки «канала» были усмотрены «три военных корабля» — миноносцы князя В.В. Трубецкого. С. Цедерхольм отошел на две мили мористее, и в 05.00 подчиненные минного офицера лейтенанта цур зее Г.-А. Либескинда приступили к постановке.

Когда последняя из 60 мин была сброшена за борт, по кораблю «мазнул» луч прожектора, но «Нилуферу» удалось ретироваться незамеченным. На пути в Босфор около 4 часов пополудни неприятель обнаружил русский почтовый пароход «Великий князь Александр» (1852 брт). Сняв с судна команду и пассажиров, «Нилуфер» потопил его огнем своей единственной 57-миллиметровой пушки. На следующее утро минзаг вошел в пролив.

Забегая вперед, отметим, что контр-адмирал В. Сушон не одобрил решения командира «Нилуфера» об уничтожении русского парохода, полагая, что С. Цедерхольм имел все возможности привести приз в Константинополь. Ссылки командира заградителя на «отсутствие информации об обстановке у Босфора» не показались командующему убедительными. Более того, адмирал назначил формальное расследование действий С. Цедерхольма, однако призвать нерадивого резервиста к ответу В. Сушон не успел — 6 (19) ноября 1914 г. «Нилуфер» погиб со всем экипажем на минах, поставленных перед Босфором «нефтяным» дивизионом капитана I ранга М.П. Саблина двумя неделями ранее.

Бомбардировка Феодосии была поручена крейсеру «Гамидие» — крупнейшему из собственно турецких кораблей, принимавших участие в операции. Хотя в качестве «прикомандированного» командира на борту находился корветтен-капитан фон Э. фон Коттвиц, а команда была усилена полусотней немецких матросов-специалистов, распоряжался на крейсере ярбай Васиф Мухиттин, офицерс отменными командирскими качествами, однако с ничтожным практическим опытом управления кораблем — его манера швартоваться стала притчей во языцех даже в оттоманском флоте, который вообще не отличался высокой морской культурой.

Половину пути к русским берегам «Гамидие» проделал в кильватер «Бреслау», направлявшемуся в Керченский пролив; здесь же — на левом траверзе германского крейсера — держался и «Берк», целью которого являлся Новороссийск. Когда во второй половине дня 15 (28) октября отряд разделился, погода, бывшая ясной и спокойной, испортилась: усилился ветер, временами шел дождь.

Ранним утром — около 06.30 — 16 (29) октября «Гамидие» вошел в Феодосийскую бухту, где произвел несколько странных эволюции (на берегу посчитали, что эти маневры имели целью «или исследование бухты, или минирование ея»), а затем спустил на воду паровой катер, который под белым флагом направился в порт с двумя парламентерами (одним германским и одним турецким офицерами) на борту. Береговому начальству был передан запечатанный конверт, в котором находилась записка на английском языке. Портовый переводчик С. Рогальский перевел неприятельское послание следующим образом:

«По приказу адмирала Турецкого флота бомбардировка магазинов (складов. —Д. К.) и кораблей, станции береговой охраны, железнодорожной станции начнется через два часа. Не только магазины, суда и проч., принадлежащие правительству, а также таковые, принадлежащие обществам, будут бомбардированы.

Пожалуйста, отдайте приказ, чтобы народ покинул суда и места немедленно, так как мы не желаем убивать людей, женщин и детей (так в документе. — Д. К.)»{240}.