– Ты!..

– Я знаю, кто я такой, – грубо ответил Муди, на сей раз без малейшего намека на юмор. – А еще лучше я знаю, кто такой ты. Мы можем с тобой стоять тут до поздней ночи, обмениваясь комплиментами. Мне-то ничего, у меня времени вагон. Но ты-то деловой человек. Не говоря уж о том, что у тебя из носа хлещет кровь. И еще я точно знаю, что тебе чертовски больно. Так что для тебя же лучше, если мы с тобой перетрем все быстро, не тратя ни секунды даром. Я проехал полштата, чтобы тебя найти. Поэтому говори, сукин сын!

Руп продолжал буравить его ненавидящим взглядом. Но Дейл лучше других знал, что бывший прокурор прекрасно все понимает. Даже в таком тесном пространстве, как это, он будет искать такой вариант, который позволит ему обратить ситуацию в свою пользу.

Отлично это понимая, Дейл не удивился, когда Кольер заговорил-таки по существу:

– Младшая дочь Листонов, помнишь ее? Беллами? Она написала книгу.

– Старые новости, Руп. «Петля желания». Знаю я об этой книжке. И еще знаю про журналиста, который пишет про нее. По пути сюда я остановился на бензоколонке, чтобы заправиться, и в тамошнем магазинчике увидел сегодняшний номер газеты. Продавец наверняка пришел бы в восторг, узнай он, что продает газету одному из героев напечатанной в ней статейки.

Мои дела будут получше твоих, Руп, – продолжил Дейл. – Я там упомянут лишь как «бывший главный следователь, у которого не удалось взять комментарий по причине его отсутствия». В отношении тебя ван Дарбин пошел дальше. Читая между строк, могу сказать, что он не слишком впечатлен твоей службой на страже закона в округе Тревис. Пишет, что не сумел получить «внятный» ответ, когда спрашивал тебя о веских доказательствах. В данном случае имелись в виду кружевные трусы. Ван Дарбин в буквальном смысле пускал слюни.

– Я читал. – Кольер отнял от носа импровизированный компресс, с отвращением посмотрел на пятна крови на пакете горошка и, отбросив его в сторону, обвел взглядом автостоянку.

– Тут никого нет, – спокойно заметил Дейл Муди, как будто прочитав его мысли. – Никто не бросится тебе на помощь. Ты сам виноват, что припарковался с самого края. Что?

Ты боишься, что кто-то увидит, как ты входишь в квартиру молодой женщины, а утром выходишь из нее? Честное слово, Руп, я от тебя такого не ожидал. Тебе следовало бы выбрать другое место для свиданий. Ты, приятель, сильно рискуешь. Ведь тебя в любой момент могут застукать со спущенными до колен брюками. Сколько ей лет? Восемнадцать?

Девятнадцать? Она совершеннолетняя? Тебе должно быть стыдно, ведь ей по закону запрещено покупать даже пиво. Ты же церковный староста и все такое.

Если бы взгляд мог убивать, то Дейл уже давно был бы мертв.

– Твой дружок Хеймейкер? – прошипел Кольер. – Это он тебе настучал?

Оставив его вопрос без внимания, Дейл Муди принялся и дальше гнуть свою линию, получая удовольствие от того, что Руп готов лопнуть от злости.

– Твоя жена в курсе, что ты трахаешь молодую горячую штучку? Ты только подумай, твоей дорогой женушке вряд ли это понравится. Она, пожалуй, расстроится. Но знаешь, мне почему-то кажется, что она и приятно удивится, когда узнает, что у тебя еще на кого-то стоит. – Дейл подался вперед и, понизив голос, добавил: – Моли бога, чтобы об этом не пронюхал ван Дарбин со своей сворой.

Кольер усмехнулся:

– Он ведет колонку в паскудной газетенке. Такими обычно выкладывают дно клетки с попугаем. И что из этого? Какой мне от него вред?

– Тебе? Остинскому автомобильному королю?

Руп вытер кровь с кончика носа и стряхнул ее с пальцев.

– Так меня назвал специалист по рекламе.

– И тем не менее, Руп. Тем не менее. Верно, ты сколотил себе состояние, но оно может уйти так же легко, как и пришло.

С этими словами Дейл Муди насмешливо щелкнул пальцами прямо перед опухшей физиономией Кольера.

– Сначала эта книжонка, потом ван Дарбин погнал волну, и я могу тебя в ней утопить.

– Ты в ней и сам утонешь.

– Но мне-то нечего терять, в отличие от тебя.

Неожиданно бывший прокурор толкнул своего мучителя обеими руками в грудь. Дейл отступил. Кольер бросил на него полный презрения взгляд. Вернее, на него и на его старую машину.

– Это уж точно.

Дейл пропустил оскорбление мимо ушей.

– С другой стороны, ты сам сделал из себя прекрасную мишень. Журналюги охотно распнут тебя, когда узнают о твоих грешках.

– Прибери свои угрозы для кого-нибудь другого. Если ты думаешь, что способен уничтожить меня, не обольщайся. Тебе это не удастся.

– Позволю себе не согласиться.

– Считай, ты уже проиграл, но пока сам не знаешь, – процедил Кольер. – Иначе зачем, по-твоему, я хотел найти тебя? Предупредить тебя, болван, что, если ты и дальше будешь ныть по поводу Алана Стрикленда, закона и справедливости, ты сам выроешь себе могилу.

– Если возобновят дело Сьюзен Листон…

– Вот и я о том же. Ты проиграл, еще не начав игру. – Кольер сочувственно покачал головой. – Неужели ты думаешь, что я мог оставить папку с этим делом в архиве полицейского управления, папку, которая сродни бомбе с часовым механизмом? – Кольер рассмеялся, но тут же сморщился от боли. – Нет, Дейл, нет, черт побери! Эта папка уплыла оттуда через считаные недели после того, как Стрикленда осудили.