Здесь следует заметить одно немаловажное обстоятельство: казаки не повели преследование и дальше по той веской причине, что в день боя под Медынью их кони оказались более измотаны в атаках и быстрых, длительных пробежках, чем неприятельские. Сказывался и недостаток фуража: лошадей все чаще стали кормить прошлогодней соломой.

Польский мемуарист К. Колачковский, свидетель тех событий, писал: «Все бывшие в этом деле офицеры соглашались с тем, что они никогда не видели так слепо и отважно нападавших казаков и, если бы не два батальона 15-го пехотного полка… никто из нашей кавалерии не ушел бы живым из этой стычки.

Таким-то образом дурное распоряжение начальника (генерала Лефевра-Дэнуэтта) может сделать бесплодной храбрость самых лучших солдат. Но в защиту нашей кавалерии следует добавить еще то, что наши лошади не были уже способны к быстрому движению. Здесь в первый раз нам не повезло, но еще досаднее была потеря 5 орудий. Вечером того же дня известие об этом несчастии дошло до нашего лагеря и наполнило всех грустью… Вся кавалерия имела едва 600 лошадей».

Пленные поляки и четыре орудия (одно оставили для защиты города Медыни) были отправлены в губернскую Калугу. В Медынь вернулись горожане, покинувшие свои дома. Казачьи дозоры рассыпались по дорогам и тропам, которые вели к Медыни: ожидалось появление более значительных сил неприятеля и важно было не просмотреть их на подходе к городу.

Командир казачьего отряда (из двух полков) полковник А. И. Быхалов 1-й за победный бой против авангарда Польского корпуса был награжден орденом Георгия Победоносца 4-й степени. В наградном рескрипте говорилось, что он своими действиями «способствовал ко взятью более трех сот человек и пяти пушек». То есть полностью подходил под строгие требования статута Военного ордена Святого великомученика и победоносца Георгия его низшей степени.

Дело под Медынью оказалось значимым и для императора Наполеона, и для русского главнокомандующего М. И. Голенищева-Кутузова. Оба они с главными силами своих армий 13 октября простояли под Малоярославцем: в итоге сражения выгоревший дотла город оказался в руках французов, но русские держали их в «непробиваемом» полукольце своей позиции под стенами Малоярославца.

Бонапарт до казачьей виктории у Медыни считал, что дорога на Смоленск через Медынь, Юхнов и Ельню открыта для Великой армии и ему совсем не нужно будет возвращаться от Малоярославца вслед за армейскими обозами на Смоленскую дорогу. Но император французов в тот день сильно колебался в выборе решения – куда вести дальше Великую армию?

Однако те же донские казаки внесли коррективы в «поведение» венценосного полководца, уже лелеявшего мысль о том, как без значительных потерь удалиться из России и при этом «не потерять своего лица». Казачий отряд (4 полка) под командованием генерал-майора Д. Е. Кутейникова 2-го в окрестностях Боровска (у деревни Колодезь) совершил дерзкое нападение на вражеский обоз и отбил у охранения часть его повозок. В плен было взято 5 офицеров, 2 лекаря и около 100 солдат. Вечером того же 13 октября отряд, обремененный трофеями и пленными, беспрепятственно возвратился на правый берег реки Лужи близ Малоярославца.

Самым ценным, пожалуй, трофеем для русского главнокомандующего в захваченном казаками имуществе Великой армии оказалась записка маршала империи Бертье начальнику топографического бюро Великой армии генералу Н. А. Сансону. В ней начальник наполеоновского штаба приказывал собрать сведения «о старой дороге из Москвы через Боровск, Малоярославец, из Песок в Медынь, из Медыни в Вязьму, из Вязьмы и Калуги в Мосальск, из Мосальска в Ельню, из Ельни в Смоленск».

Для такого опытного полководца с даром великого стратега, каким являлся М. И. Голенищев-Кутузов, будущий князь Смоленский, не составляло особого труда выяснить из записки маршала Бертье планы Бонапарта на ближайшие дни. Известие о победном деле у Медыни лишь подтвердило догадки генерал-фельдмаршала. Он сразу же приказывает атаману М. И. Платову усилить наблюдение за действиями неприятельской армии, стоявшей под Малоярославцем.

14 октября главнокомандующий дал генерал-майору И. Ф. Паскевичу, командиру 26-й пехотной дивизии следующее повеление за № 235 из числа срочных:

«Вы назначены следовать к Полотняным Заводам на дорогу, идущую из Медыни в Калугу. Прибыв к Полотняным Заводам, сделайте привал на 2 часа, следуйте потом к Медыни и, не доходя 15 верст, остановитесь в удобном месте.

Казачьи полки Быхалова и Иловайских 9-го и 11-го, находящиеся в Медыне, имеют (приказ) состоять в Вашей команде.

Предмет назначения Вашего заключается в том, чтобы иметь сию дорогу во власти нашей и воспрепятствовать покушению неприятеля, который был бы в равных силах с Вами и имеющего намерение идти по сей дороге в Калугу, для чего давайте, как можно чаще, известия о неприятеле. Если все силы Наполеона оставят новую Калужскую дорогу, в таком случае наша армия перейдет к Полотняным заводам».

Паскевич выступил к Полотняным Заводам со своей пехотной дивизией, Нежинским драгунским полком и 18 орудиями. Отряд прошел по Медынской дороге к селу Адамовскому и остановился «при оном для поддержания полковника Иловайского 9-го, который с казачьими полками занимал город Медынь».

Подвижка войск проходила спешная. Понимая, что летучий казачий корпус нуждается в сильной поддержке пехоты, на помощь Платову выдвигалась обстрелянная 26-я пехотная дивизия генерал-майора И. Ф. Паскевича, героя Салтановки и Смоленска, будущего обладателя фельдмаршальского жезла Паскевича-Эриванского. Атаман Платов был хорошо с ним знаком по Отечественной войне 1812 года. Паскевич пошел ускоренным маршем к Медыни. М. И. Голенищев-Кутузов в той непростой ситуации понимал, что Медынь надо удержать в своих руках любой ценой и тем самым спутать все карты своего соперника.

Когда полки Паскевича прибыли в Медынь, там уже находился генерал-майор В. В. Орлов-Денисов, принявший командование над отрядом Иловайского 9-го и другими казачьими силами в окрестностях города. 28 октября казачьи дозоры были уже у села Кременского, отслеживая там походные движения наполеоновских войск. Теперь Великой армии, как говорится, и шагу нельзя было ступить по дорогам России без «казачьего присмотра».

Главная русская армия оставила занимаемую позицию у Малоярославца и двинулась к селу Детчино. Этот маневр можно было понять как прикрытие города Калуги от неприятеля, прорывавшегося по Медынской дороге. Но речь уже шла о контрнаступлении, изгнании Наполеона из пределов России. Наступили переломные дни в Отечественной войне, что понималось и Бонапартом, и главнокомандующим России. Голенищев-Кутузов так описал государю Александру I складывающуюся на войне ситуацию: