Именно отсутствие таких данных стало причиной того, что русская армия сделала лишний переход из Адамовки к Кременскому по направлению к городу Гжатску. После этого генерал-фельдмаршал Голенищев-Кутузов решительно повернул на Вязьму. Из Кременского 19 октября он предписал атаману М. И. Платову постоянно доставлять ему любые данные о неприятеле, озадачив его одновременно разрушением переправ на всем пути вражеского движения. Одновременно главнокомандующий предписал атаману Войска Донского отправить в его личное распоряжение один полк донцов. В предписании говорилось:

«При нынешних обстоятельствах мне непременно нужно, чтоб Ваше высокопревосходительство доставляли как можно чаще сведения о неприятеле, ибо, не имея скорых и верных известий, армия сделала один марш совсем не в том направлении, куда бы ей надлежало, отчего весьма вредные следствия произойти могут. Я надеюсь, что сей отступный марш неприятелю сделается пагубным и что Вы наиболее тому способствовать можете.

Почему вы не оставите почитать главным предметом разрушение переправ, через которые неприятель идти должен, для чего отделите нужную партию, которая бы, стараясь упреждать неприятеля полумаршем, могла бы сим способом останавливать его марш.

Избрав исправный казачий полк, Ваше высокопревосходительство ему предпишите явиться в главную квартиру и состоять впредь при оной».

Извещенный Платовым о знатной победе в бою при Колоцком монастыре, главнокомандующий 20 октября отправил императору Александру I рапорт о нанесении казачьим корпусом атамана М. И. Платова неприятелю нового поражения. Одновременно государь уведомлялся о движении русской армии к Вязьме и начале параллельного ее движения по отношению к отступающему Наполеону. То есть речь шла о переломе в Отечественной войне. Генерал-фельдмаршал писал в Санкт-Петербург:

«…Неприятель отражен был от Малоярославца; я же с главною частию армии перешел на Медынскую дорогу, где неприятельский корпус казачьим отрядом между тем удержан был.

Предупрежденный на всех дорогах, неприятель ретироваться стал через Верею к Можайской дороге, а потому должен был я сделать следующее распоряжение: армию направил прямым путем к городу Вязьме, отряд генерала Милорадовича усилен так, что почти составляет половину армии, следует параллельно между мною и Можайскою дорогою.

Все Войско Донское имеет предписание упреждать сколько возможно неприятельский марш, истреблять мосты, переправы и стараться наносить ему всевозможный вред. Вашему императорскому величеству всеподданнейше доношу, что близ Малоярославца взято у неприятеля 11 пушек, а близ Медыни на Калужской дороге 5 пушек.

Пред самым отправлением сего курьера я получил от генерала Платова рапорт, при сем в подлиннике приложенный, из которого высочайше усмотреть изволите, что неприятель вчерашнего числа, заняв высоты у Колоцкого монастыря, остановился, но, будучи им сильно атакован, обращен в бегство и потерял 20 пушек и два знамя, кои повергаю к стопам Вашего императорского величества. Неприятель столь поспешно отступает, что предает огню все тяжести и зарядные ящики, ночью же артиллерия следует с фонарями…»

…Дело под Медынью в галерее казачьей славы в «грозу 12-го года стоит по оценке исследователей особняком. Император Наполеон в своих знаменитых мемуарах этот эпизод Русского похода обходит стороной, хотя бои под Медынью должны были утвердить его в понимании того, что до самой Березины (не считая боев под Красным) он будет сражаться прежде всего с конницей «жалких арабов Севера», умело направляемой атаманской рукой по воле «хитрого лиса» Кутузова.

Медынь стала как бы «слепком» участия казачества в Отечественной войне 1812 года, в «малой войне» против Наполеона, в судьбе его Великой армии. Предистория дела под Медынью, сами события и послесловие к ним таковы.

Начиная с выступления Великой армии из Смоленска на Москву, она стала терять людей из категорий мародеров, дезертиров и фуражиров. Они или попадали в плен к противной стороне (армейским партизанам, казакам, ополченцам, просто вооруженным жителям сел и деревень), или их убивали и топили в прудах на месте грабежа, совершенного насилия или поджога домов, в ходе нападений на лесных дорогах.

Примером могут быть события «приграничной к театру войны» Калужской губернии. Здесь военные события разыгрались в Малоярославецком, Боровском, Медынском, Жиздринском, Мосальском и Мещовском уездах. Начальником войск Калужской губернии являлся генерал В. Ф. Шепелев, который кроме губернского ополчения имел под своим командованием 1-й Тептярский и 1-й Бугский казачьи полки, получив со временем и другое воинское подкрепление, в том числе и казаками.

Ополчение, подкрепленное донскими казачьими полками Быхалова и Комиссарова, создавалось калужским губернским гражданским губернатором П. Н. Кавериным. Собственно говоря, казаки являли собой конную часть кордонов Калужской губернии. Кордоны калужан, равно как и других губерний, стали частью «малой войны», которая для наполеоновской Великой армии стала равносильной гибели на дорогах, полях и в лесах России.

По прибытии в губернию донских казачьих полков А. И. Быхалова 1-го и Д. Д. Комиссарова 1-го, начальник калужского ополчения генерал Шепелев приказа Быхалову, как старшему в прибывшем подкреплении, отрядить из Полотняного Завода, где стояли казаки Комисарова, часть того полка к городу Юхнову и в Мосальский уезд. Приказывалось в тех местах «растянуть цепь» «для защищения больших дорог и других трактов». То есть речь шла о создании новых кордонов и усилении тех, которые уже там были.