— Да что он ляпнул-то, Шариков ваш?! — раздраженно воскликнул Епифанов.

— Алексей Алексеевич, это вам и поведает моя помощница — госпожа Шатова Юлия Гавриловна. Она немедленно перезвонит.

— Ну, валяйте, — буркнул майор и отсоединился.

А Влад, набрав побольше воздуха в легкие, начал посвящать в свои изыскания опера Митрохина, вытаращившего глаза при фамилии Шатова. Именно Дмитрий спасал Люшу от убийцы десять месяцев назад.

Образ матерой оперативницы представлялся Юлии Гавриловне достаточно неординарно: она напялила оранжевые джинсы, короткую синюю курточку и пеструю косынку, выезжая по заданию Влада на опознание. В этаком боевом облачении сыщица прибыла к судебно-медицинскому моргу с твердым намерением вести себя достойно и «профессионально». Но, попав в холодное, гулкое и голое помещение: кафель и металл — оробела, сжалась. Увидев несчастного Мячикова на железной каталке под простыней, с осунувшимся остроносым лицом, сыщица окончательно растеряла свой апломб. Прижав руки ко рту, она отшатнулась от «этого», зажмурившись.

— Да, да. Это он. Мячиков.

Сев в машину, Люша не могла согреться, хотя печку включила на полную мощь. «Нет. Хватит! Это не для меня. К следователю подъеду и все. Наигралась!» Она бы с удовольствием расплакалась от страха и гадливости, но мысль о потекшей туши с ресниц заставила остановить слезы и глубоко дышать.

— Ни одна чертова любовница на свете не стоит такой психотерапии! Еще погибнуть не хватало, — выкрикнула женщина и решительно отправилась в сторону следственного управления.

В кабинете Епифанова, которого пришлось ждать с обеда полчаса в слепом затертом коридорчике, взвинченная дознавательша отказалась от стакана минералки, скинула куртку, засучила рукава полосатого свитера и начала деловито излагать факты:

— Мячиков был звездой канала «Метеорит-ТВ». Он — участник программы «Чародей поможет». Лучший экстрасенс Москвы.

— Понятно. Телевизионные выкрутасы, — небрежно отмахнулся угрюмый Епифанов, которому востроглазая Шатова приклеила кличку Бобер из-за небольшой плоской головы, глазок-пуговичек и склонности к расширению нижней части туловища. И за ворчливую деловитость, с которой ассоциировался у Люши образ труженика водоемов.

— Загорайло считает, что Михайлов и Мячиков могли быть в сговоре. Чтоб обвинить Сверчкова. Но экстрасенс почему-то выкрикнул: «Олежка! Кто такой Олежка?! Что же вы наделали? Зачем позвали меня?!» — Люша вдохновенно перевоплотилась в чародея, привстав со стула, вытаращив глазищи и подняв тонкие руки.

— А мотив, кстати, есть у Олежки? — криво улыбнулся майор.

— А Бог его знает. Во всяком случае, Стрижов едва не столкнулся в дверях с убиенным и, будучи атакован Валентином, тут же умчался, послав всех на три буквы.

Люша шлепнулась на стул и закинула ногу на ногу. Она обрела спокойствие и даже раскраснелась. Епифанову эта невообразимо одетая «тонкая штучка», которую он исподтишка разглядывал, пришлась по душе.

— Словом, Стрижов мог догнать экстрасенса и всадить в него нож? Это у него привычка такая — носить ножи за пазухой? Кухонные? — Скепсис Епифанова увеличивался от вопроса к вопросу.

— Тогда это сделал Сверчков! — привычно рубанула рукой Шатова. — Он тоже вскоре выскользнул и вполне мог догнать бедолагу-колдуна. И ножик каким-то образом прихватить.

— Ну, мужа-то мы подозревали в первую голову. Но ничего! Никаких доказательств. Ни борьбы, ни криков. Ни порядочного мотива.

Следователь аппетитно прикурил тонкую сигарету, которая нелепо смотрелась в его толстых и коротких пальцах.

— А наследство?

— Формально — да, — скривился Алексей Алексеевич.

— Но, по-моему, материальные блага семьи и так были в его полном распоряжении, а, во-вторых, без жены и деньги этому Сверчкову не нужны. Вы не почувствовали в нем искренности? — майор внимательно и даже проникновенно посмотрел на Люшу.

— Да. Бесспорно, он раздавлен горем, — согласилась Шатова.

— Значит, если исключить убийство Мячикова каким-нибудь случайным отморозком, то придется дергать всех, кто находился на так называемом сеансе. Кстати, экстрасенс был не слишком трезв?

— Почему? — вскинулась Люша. — Абсолютно трезв. Его чуть не из психушки доставили. Промытым, так сказать.

— А вот это интересно! — Епифанов замер, не донеся сигарету до рта. — В котором часу Мячиков сбежал от вас?

Люша задумалась, покусывая губы. Майор невольно залюбовался ее тонким профилем.

— Около часа дня, думаю. Да! Где-то без пятнадцати час.

— А смерть наступила, согласно пришедшему сегодня отчету, в районе половины второго. За сорок пять минут ваш колдун раздобыл бутылку коньяка, которая валялась у его ног, отхлебнул из нее — в крови не слишком велик процент алкоголя, видимо, заснул и был убит. Да! Все говорит за то, что его выслеживали! — Следователь глубоко затянулся.

— И подпоили, — загорайловским жестом подняла изящный пальчик Люша.

— И подпоили… — насупился Алексей Алексеевич.