Зазноба оказалась дома.

— До трех можем эксплуатировать Наташино гостеприимство! — удовлетворенно произнес Влад, подходя к Люше в радостном возбуждении. — А потом у нее консультация в школе.

Дверь сыщикам открыла невысокая смуглая девушка. Никакой экзотики: строгие очки, пучок, простой пуловер, подчеркивающий тонюсенькую талию. Наташа выглядела строго и одновременно искусительно. В ней Люша мгновенно увидела лоск, достоинство, а за доброжелательностью почувствовала ревнивую настороженность: ведь сыщица, бесспорно, была дамой, приятной во всех отношениях. Но щенячья влюбленность Загорайло в Юрасову, сквозившая в каждом взгляде и жесте, рассеивала все сомнения в возможном романтическом отношении к коллеге. Бросив в коридоре Люшу, стягивающую сапоги, «молодые», пересмеиваясь, отправились на кухню ставить чайник. Влад, похоже, чувствовал себя у Наташи как дома.

«Ну, все. Судьба господина оперативника решена. Вон как его смуглянка к рукам прибрала. Отличная пара! Отличная…» — вынесла свой вердикт проницательная дознавательша.

Когда чай был разлит по пестрым чашкам и гости с удовольствием взялись за бутерброды, хозяйка спросила у Влада:

— Ну что, как ты и думал, напрасно потерянное время?

— Строго говоря — да, — кивнул Загорайло и положил на бутерброд с сыром кусок колбасы.

— Я бы так не сказала, — заметила Люша, мелко прихлебывая обжигающий чай.

— С нетерпением жду вашего вердикта, Юлия Гавриловна, — кивнул опер сыщице с большим почтением.

— Более других подозрителен в этой истории Михайлов, — рубанула ручонкой Шатова. — Удивлены? — засмеялась она, глядя на недоуменное лицо Владислава.

— Знаете, что мы упустили с самого начала? Наследство! Кому смерь Виктории выгодна материально?

— Но… — вступила робко Наташа, которая не ела, а крошила песочное печенье в розетке.

— Но по закону, очевидно, все должно достаться мужу. Первая степень родства.

Люша прищурилась:

— А если мужа нейтрализовать? Ну, к примеру, обвинить его в доведении до самоубийства жены?

Повисла многозначительная пауза.

— Ах вы, госпожа Шатова, умница-разумница, — выговорил Влад, не донеся бутерброд до рта.

— Если Михайлов всерьез решил заполучить немалое наследство сестры, он, конечно, не мог смириться с прекращением следствия. Которое должно было обвинить МУЖА! Ну, естественно! Сверчков — единственный, кто находился в квартире в момент трагедии, и при этом ничего не слышал и не видел, Валентин всячески подогревал расследование, талдыча о коммерческой стороне, носился-бесился, но… следствие закрыли, не обвинив Сверчкова за отсутствием улик. — Влад откусил от бутерброда и задумчиво заработал челюстями.

— Кстати, они ведь работали вместе — брат и сестра? Он мог знать гораздо больше о темных сторонах рекламных махинаций Виктории, чем говорит, и тут тоже есть над чем подумать. — Шатова также решительно куснула бутерброд.

— Значит, Михайлов мог прийти к сестре, когда Анатолий Сергеевич спал, а он любил, как известно, вздремнуть после обеда, и тогда понятно, почему Виктория не дернулась к мужу — она не могла подозревать брата в злых намерениях. Он же под каким-то предлогом выманил ее на лоджию и…

— И заставил спрыгнуть? — прервала Влада Люша. — Вы видели, какой высокий подоконник на балконе? Втащить ее на него было бы не так-то просто. А если б преступник применил силу, то Михайлова не могла не поднять крик на весь двор.

— Но он мог оглушить ее! — Влад подвинул чашку под струю заварки: Наташа не забывала обязанности гостеприимной хозяйки, но замерла на последней реплике Влада:

— Но она кричала! Она крикнула, когда падала! Это был ужасный… ужасающий крик… Очень короткий. — Наташа опустила чайник на стол.

— Подождите, так вы и есть главная свидетельница? — встрепенулась Люша.

Влад покраснел до лиловых пятен и схватился за спасительную чашку.

— Да. Я выгуливала Патрика, — спокойно сказала Юрасова, улыбнувшись шпицу, сидящему на стреме у ног хозяйки. — Но я говорила Владу, что ничего и никого не видела. Только тело этой красивой женщины в золотом халате. Оно и сейчас у меня перед глазами. — Наташа, сняв очки, потерла лицо.

— В общем, задача номер один! — вернул разговор в деловое русло Загорайло. — Проверить алиби Валентина, — сыщик потряс указательным пальцем. — Номер два: не оставлять без внимания воровскую версию. Ну, вот представьте? — Влад отодвинул чашку и водрузил локти на стол, вонзив острый подбородок в сложенные ладони.

— Михайлова выходит зачем-то из квартиры, к примеру, чтоб обратиться к Карзановой, с которой они дружны, и видит консьержа с товарищами у вскрытой квартиры Дударевых. Один из преступников наносит ей удар по голове. Она теряет сознание. Кто-то из подельников заглядывает в открытую квартиру, осматривается. — Влад артистично пытался изображать происходящее в лицах. — Тишина и пустота. Звуконепроницаемая дверь играет на сей раз свою роковую роль. Уверенные, что в квартире никого нет, воры втаскивают жертву в комнату и…